Шрифт:
* * *
Ты упадешь вверх, Ты улетишь вглубь, Вдаль к очертаниям век, Вниз к половинкам губ. Снег прорастет весь Тихой травой ледяной. Где-то ты может есть, Кажется не со мной, Я улыбнусь в тьму. И зачерпну грусть, Но не скажу, почему Мне пустота в грудь… Да, мы не будем там, Но и сейчас не здесь, И тишины гам Кружит мозгов взвесь. Мыслей оберткой шурша В танце бессонной лжи, Есть ли во мне душа, Или в тебе — скажи? Снова бегу в никуда, Словно в немом кино. Только одна беда — Я умерла давно. Как мне уйти опять В чистый слепящий свет. Чем мне тебя обнять, Если тебя нет… * * *
Ловлю пальцами багровые отблески, огонь нежно дышит мне в волосы, за спиной горит небо. Никогда не привыкну к этому.
Утром солнечные лучи подпалили его краешек, и теперь пожар достигает размеров манящих и ужасающих.
Скоро весь свод сгорит дотла, обуглится и почернеет. Ветер разнесет легкие искры по пепелищу, забудется и онемеет…
С горизонта потечет пустота, создаст невероятное пространство. Пепел вспыхнет как кровь, возродится вновь и вновь ежечасно. Капли пламени снова сольются в один поток, на миг станут единым, чтобы еще раз рассыпаться, изменив себя без толку, все это мнимо. Возникнет мост из множества осколков, прозрачно-белых, тоньше, чем воздух, прочнее, чем бриллиант, белее мела.
Этот мост полностью состоит из битого стекла светящихся звезд, из разбитого солнечного огня, из света бездны слез.
Никто не ступал по нему. Слишком остры грани лучей, слишком ярко сияние, слишком сильны ветры, и нет к воротам ключей…
* * *
Тьма сгущается над Dark sity, И я чувствую снова голод. Не останусь я здесь, не просите… Я покину проклятый город. И анализ мой завершен, Я давно вне штампов и схем, Дух мой яростен и отрешен, Не сдержать меня здесь ничем. Я дитя упавшего сына… Он оставил вас так давно… И я вскоре вас тоже покину, Это было — предрешено. И Звезда души моей светит, Согревая меня изнутри. Только Хаос в ночи мне ответит. Ты в глаза мои — не смотри… Там то дикое Черное Солнце, Что светило во мне всегда, И оно в зрачках моих бьется, И не гаснет оно никогда… Я не чувствую боли и ада, Я не сплю уходя в никуда… Ничего мне больше не надо — Лишь сияет моя Звезда… Обману я цифры и числа. Разгадаю пароли и шифры. Убегу туда, в мои мысли, Словно кошка по крыше из шифера…. И в блаженной плероме рая, Я найду того, кто мне дорог. Там Любовь меня ждет, я знаю. Не твоя я, матричный морок. Аshes to Ashes
* * *
И когда вы говорите — я не понимаю. Я отвечаю — мне все равно. И сигарета моя давно потухла без внимания. И все это было уже в каком-то кино… И когда плачет осень, вторя вам в голос. И упрямые вены режут стекла и бритвы, когда падаешь в пропасть, держась за волос, я отвечаю — ну вы же привыкли… И когда Смерть ухмыляясь, белозубо роняет ваши души, как листья пожелтевшие в лужи. И когда вы пытаетесь, а вас нагибают, потому что, никто никому здесь не нужен. И когда вам так больно, так сладко, так горько, И когда вы убиты контрольною пулей, и вдруг если пытались почувствовать только, это… Отвечаю — вы просто опять уснули. И когда вы в игре и быть может в ударе, и когда на волне и рветесь в бой… И надежду вы рвете в пьяном жестком угаре… Отвечаю — достаточно боли мне, — чужой. Я не чувствую, ибо я тут не рождалась. Я предчувствую, ибо — я тут воплотилась… Просто знаю — как это Вечность, все повторялось. Боли нет, смерти нет и время разбилось… * * *
Мертвое не воскреснет, не задышит, не заговорит. Не сможешь ты — хоть ты тресни, зажечь то, что не горит. Не сможешь вложить ты душу в пустое гулкое Нечто, и если кому-то не нужен — пребудешь не нужен вечно. Рабы — остаются рабами, хоть в жемчуг одень, хоть в шелка. Они будут жаждать втайне хорошенького пинка.. И ты — ты такая, как есть, Мать Тьма тебя породила, имен у тебя не счесть… Всегда с тобой твоя сила. Я превращу лед в огонь, и поменяю день с ночью… Но демиург тут король. Программы — не превозмочь. Не станет бездушный робот умным, глубоким и смелым… Пусть все остается мертвым. Мне — нет никакого дела до этого мира перверсий, где низ поменяли с верхом, где кровь, боль, пот и агрессия, где черное мнится белым. Пусть все остается — как прежде! и гибнет — за кругом круг. Здесь нет ни любви, ни надежды. Не даст вам ее, демиург, кварки плоти и сотни нейронов, гигабайты страданий и слез… И иллюзий оскал обагренный. Здесь все кажется. Все всерьез. Я давно уже вышла из Круга, выбор сделан. А ты — выбирай. Цифровая Матрицы вьюга. Или твой личный ад и рай. * * *
Я не заметила — я знаю, хочу быть постоянно пьяной. Чтобы не видеть этой дряни, развоплощаясь в «никуда» я. Хочу вообще не просыпаться, а высыпаться из коробки, как будто я песок казаться… И к зеркалам не знать дороги. Хочу вставать я только ночью. Чтоб напугать тебя глазами, и, немигающе, часами смотреть, как ты кричишь беспомощно. Хочу иных я чувств и слез… Хочу не крови и не яда… Хочу… такого как я рядом… Мешает лишь анабиоз, тот сон — что жизнью вы зовете… Хочу я в Хаосе в полете, Вновь возродившись жить реально. А здесь — ошибкой виртуальной. * * *
Всем так хочется мило, Всем так хочется сладко, Всем так надо красиво, Всем так верится в гладко. Всем так надо получше, Всем так чудится счастье, Всем так плавать поглубже, Всем бы сказку о страсти. Но по сути имеют, Все — иллюзии морок. Честно жить не умеют, Лишь под кожу иголок, Насуют осторожно И ждут вечного кайфа… Тихо в пыль придорожную, Осыпаясь без драйва… Рабство денег и власти, И удачи, и счастья, И пиара, и радости, Рабство ненастоящести… Ну а Вечность — смеется, Глядя в спящие лица. Здесь никто не проснется… Это все небылица…