Германцы снова заартачились. Но тут же последовал вообще не убиваемый аргумент.

– Вы всё равно в выигрыше. Даже если те месторождения найдёте не скоро. Ведь эти вооружения для Германии стоят немного. Но выиграете вы в конце концов -- в десятки раз больше. Или за счёт того, что "отпилите" у Англии ещё какие-нибудь "вторые Самоа", или же создав рекламу вашему оружию, приобретёте очень богатых заказчиков. Например, тех же буров.

Германцы переваривали предложение целую неделю. В это время шли жаркие дебаты в высших эшелонах власти. Многие просто поверить не могли, что "в этой пустыне" что-то есть. Впрочем, другие напоминали, что и окрестности Кимберли к джунглям никак не относятся. Но что было ясно, теперь Германия за Намибию и вообще за Южную Африку будет держаться руками, ногами, зубами... Короче всем, что найдёт необходимым.

Насчёт алмазов в Намибии таки поверили. И сыграл в этом далеко не последнюю роль старый как мир психологический эффект -- люди хотят верить в то, что им сильно льстит. А державе, под названием Германия, крайне льстило наличие ОЧЕНЬ богатой колонии. Ведь она тогда становилась почти вровень с другими "удачливыми" владельцами колоний.

В Берлине стали более смело поглядывать на британские владения потихонечку прикидывая, что можно ещё урвать кроме Самоа. Пожирнее.

А вооружения армии братьев Эсторских всё-таки решили поставить. На их условиях. Да ещё заключили предварительное соглашение, "по возможности" через свои колонии организовать дополнительный канал поставки вооружений для "наёмной армии". Прям натурально было видно, как постепенно у германцев разгораются глаза и зубы. От азарта.

Тем временем, в Санкт-Петербурге, ажиотаж вокруг хоть и вялотекущей пока, но войны между бурами и британцами, достиг новых высот.

Буры и все "бурское" интересует теперь решительно все слои общества, и в великосветской гостиной, и в редакции газеты, и в лакейской, и даже в извозчичьем трактире только и слышны разговоры о бурах и африканской войне. Даже мрачная эбола, всё ещё сидящая в Корнуолле и исправно пожирающая там население, как-то незаметно отошла на второй план. И когда по Питеру пролетел слух, что якобы братья набирают добровольцев в охрану некоей экспедиции в Южную Америку, то почему-то у всех тут же сработала ассоциация -- с бурской войной. Мало кто сомневался, что братья собирают добровольцев именно в армию. И воевать они собрались не в южно-американской сельве или пампасах, а в Трансваале.

Братья сильно испугались такого слуха и даже попытались что-то вякнуть "разоблачительное". Но этим только "подтвердили" общие подозрения.

Ещё более знаменательный случай произошёл после одной из очередных тренировок в Зале Борьбы.

Как только прозвучала команда завершения тренировки, бестужевки как-то очень многозначительно перемигнулись со старшей и молча потянулись к выходу. Старшая же по группе осталась.

Когда за последней закрылась дверь, та помявшись, сильно робея подошла к заинтригованному Григорию. Понизив голос она заикаясь сказала.

– Господин Румата! До нас дошли слухи, что вы собираете экспедицию... в известные места. На освободительную войну... И Мы... меня попросили... попросили вас попросить...

– ...Взять всю группу с собой в экспедицию!
– закончил Григорий за старшую.

Та густо покраснела и кивнула.

– Но мы будем стараться!
– ту же поспешно заверила она Григория.
– Если что надо будет освоить... Там стрелять или медиком быть - мы готовы!

– Ну... положим стрелять из пистолета вы уже умеете.
– поощряя к продолжению сказал Григорий.
– осталось научиться скакать на лошадях и стрелять из карабина "Маузер".

– Мы изучим!
– тут же снова кивнула староста.

– Гм!
– вдруг сильно нахмурился Григорий и тут же просветлев ликом воскликнул.
– Вы меня на идею натолкнули. Связанную с экспедицией. Так что пока отложим на пару дней этот разговор.

Так и не сказав ни "да" ни "нет" Григорий отправил старосту вслед за группой. А сам поспешил в "штаб-квартиру". Ему действительно пришла в голову идея. Но её очень даже следовало обсудить. Так как могла иметь очень серьёзные последствия как для настоящего, так и, особенно, на будущее.

Как-то уже в традицию и порядок вошло собрание "попаданцев", происходящее в "штаб-квартире" по средам.

Так что когда Григорий весь в энтузиазме влетел в гостиную, там уже сидели Натин, Паола и Василий. Паола выглядела очень довольной чем-то. На её устах постоянно блуждала загадочная улыбка. Она витала в каких-то своих высях пребывая в весьма радужном настроении.

Натин же, как всегда, что-то весьма активно обсуждала с Василием. Только и прервались что на взаимные приветствия. И тут же снова углубились в какие-то глубокие социологические мудрствования.

Григорий хмыкнул. Подошёл к столу. Сел. И с интересом посмотрел на всё также пребывающую в мечтательном настроении Паолу.

– Меня никто не просветит, - начал он на санскрите, - чего это наша Паола такая довольная и счастливая?

Натин прервалась и покосилась на свою протеже. Тоже хмыкнула.

– Сегодня она здесь, в Петербурге, встретила своего давнего знакомого. Земляка.

– И в чём тот земляк был не прав?
– тут же догадался Григорий.

– Они были соседями.
– Пояснила Натин.
– И этот сын лавочника, постоянно унижал её. С раннего детства.