Здесь я поймала себя на мысли, что встреча с Арнольдом может и не состояться. От этого мне стало не по себе и захотелось закричать: ну почему же он так задерживается?! Взяв себя в руки, я вспомнила, как помощник Арнольда советовал мне посетить потайную комнату, расположенную в задней части кабинета. Помощник рассказал, что в этой комнате Арнольд собрал вещи, которые напоминали ему о родных для него Восточных Альпах. Здесь нашли приют карты, картины, статуэтки, посуда, фотографии его родного Таля – словом, все то, что он помнил со времен своего детства. Помощник не забыл упомянуть и о стеганых детских одеялках, под которыми мирно сопели дети Арнольда, и о стуле, на котором его отпрыски сделали надпись о том, как сильно они любят своего отца. Услышав все эти душещипательные рассказы о семье, я испытала сильный приступ меланхолии с примесью нежности.

Арнольд до сих пор не появлялся, и я решила воспользоваться случаем и осмотреть потайную комнату. Стоило мне только войти в это помещение, как я явственно ощутила, что это была не просто «австрийская комната» – это было его святилище. На стене прямо напротив входа были развешаны всякие мелочи, присутствие которых изрядно меня удивило. «Боже мой, так это же сувениры из наших с Арнольдом поездок!» – сказала я себе. Одной из таких безделушек была деревянная дощечка с нарисованной на ней рожицей сказочного человечка в колпачке, который, казалось, радостно приветствовал вошедшего посетителя. Я даже помню, что Арнольд называл этого сказочного персонажа Wurzelsepp – этакий добродушный старичок-лесовичок, помогающий людям в трудную минуту. Когда мы еще жили с Арнольдом, мне ужасно не нравился этот Wurzelsepp, и в конце концов я попросила Арнольда убрать его от меня подальше. Помимо дощечки со старичком-лесовичком, на стене висели картина с изображением седовласого старца, курящего старинную трубку, и натюрморт с виноградом. Увидев все эти вещи, я задалась вопросом: вспоминал ли Арнольд о том, что эти сувениры были куплены во время наших с ним европейских каникул? Трудно, конечно, сказать, что чувствовал Арнольд, глядя на эти сувениры, но что касается меня, то я всегда помнила о том времени, когда мы покупали эти безделушки. Тогда мы с Арнольдом ездили навестить его овдовевшую мать, и с тех пор купленные в той поездке сувениры украшали нашу гостиную. Увиденные свидетельства нашей с Арнольдом совместной жизни оживили во мне старые воспоминания о тех днях. Действительно, нам с Арнольдом довелось пережить вместе замечательные моменты, и все эти воспоминания вызывали у меня прилив нежности и умиротворения.

Однако охватившая меня ностальгия разом исчезла, стоило мне только услышать приближавшиеся к кабинету голоса, один из которых был мне хорошо знаком.

Мне пришлось прождать целых тридцать четыре минуты, прежде чем я смогла заговорить с Арнольдом! Встретившись с губернатором возле его рабочего стола, я не преминула упомянуть о посещении «австрийской комнаты»:

– Привет, Арнольд! Я только что была в «австрийской комнате» и видела сувениры, которые мы купили с тобой во время нашей поездки к твоей матери! Боже, какое это было время!

– Это ведь действительно круто, да? Прошло двадцать пять, нет, тридцать лет, и вот ты здесь – берешь у меня интервью. Кто бы мог подумать? Это же просто какой-то сюрреализм! – пророкотал Арнольд в ответ.

– Не то слово – ведь ты сейчас мой губернатор! Вот где настоящий сюрреализм! Разве могли мы тогда подумать, что ты станешь губернатором? – вторила я ему.

Арнольд довольно хмыкнул в ответ на мое замечание и углубился в изучение бумаг. Проверив документы, он вновь обратил на меня внимание и даже сделал мне комплимент:

– Ты сегодня здорово выглядишь!

Сегодня я уже слышала лестные отзывы в свой адрес от мужа и сотрудников Арнольда, но, пожалуй, этот комплимент был самым желанным для меня. Мысленно я поблагодарила себя за то, что выбрала сегодня такой наряд, удачно дополнявший мой душевный настрой. Арнольд предпочел надеть на встречу белую рубашку с коротким рукавом, защитного цвета брюки и модельные ботинки. Одним словом, ничто во внешнем виде Арнольда не напоминало об унылости этого не слишком погожего июньского денька.

Я даже задалась вопросом, ощущает ли сейчас Арнольд важность нашей встречи, как это представлялось мне, – ведь, как ни крути, сегодня встретились два близких человека. В нашей с Арнольдом жизни были как хорошие, так и плохие моменты, и что бы мы сейчас значили друг для друга без этих воспоминаний? Как произошло, что один из нас повлиял на другого самым непредсказуемым образом? Вряд ли стоит упоминать, что те четыре года, которые мы прожили с Арнольдом вместе, навсегда остались в моей душе и я до сих пор продолжала ощущать влияние этого человека на свою жизнь. Что касается Арнольда, то он жил своей жизнью и, скорее всего, даже не помнил мою фамилию – для него я что тогда, что сейчас оставалась всего лишь «Бар-бар-хой». Вполне может быть, конечно, что Арнольд и помнил обо мне, но вряд ли я занимала заметное место в его воспоминаниях. Ярким подтверждением моего предположения о разнице в восприятии послужило начало разговора – беседа явно не складывалась. Только когда мы с Арнольдом уселись поудобнее на своих местах, я почувствовала некоторое облегчение и уверенность в себе.

Как и я предполагала, Арнольд решил сесть в свое роскошное китайское кресло, предоставив мне возможность расположиться на огромном диване. Устроившись на диване, я достала блокнот и стала проверять свой диктофон перед записью нашей беседы. В этот момент Арнольд тоже достал диктофон и небрежно произнес:

– Не беспакойся насчет записи – я все сделаю сам.

«Ну конечно. Разве могло быть по-другому – опять Арнольд мне показывает, кто здесь главный», – подумала я. Ведь буква А всегда идет перед буквой Б. Пока Арнольд вставлял кассету в свой диктофон, я думала про себя, известно ли ему о том, что буква А до сих пор виднеется на моей правой руке. Как-то раз цыганка уже разглядела эту отметку у меня на руке и предупредила о том, что «некто, чье имя начинается на букву А», будет влиять на меня всю жизнь. Даже сейчас, когда прошло уже много времени, это предсказание было со мной, и на земле не существовало такой силы, которая заставила бы меня забыть этого человека! Более того, даже моему мужу пришлось испытать на себе влияние Арнольда, и я со всей уверенностью могу сказать, что буква А была видна не только на моей руке.

Как только Арнольд закончил настраивать свой диктофон, первым делом я решила поинтересоваться у него, прочел ли он написанную мной книгу. Однако по какой-то странной причине я удержалась от этого вопроса: кнопка «Запись» на диктофоне, по всей видимости, призывала меня придерживаться строгого стиля в разговоре. Поэтому вместо того, чтобы расспрашивать его про свою книгу, я начала разговор с впечатлений Арнольда от пребывания на посту губернатора Калифорнии – к моменту нашей беседы он уже семь месяцев возглавлял штат. Помнится, на частной вечеринке по случаю инаугурации Арнольд сказал, что, по его мнению, путь к креслу губернатора занял у него больше времени, чем он изначально предполагал. Но сегодня, по прошествии семи месяцев, Арнольд изложил другую точку зрения на произошедшие события.