— И это развлечение? — спросила с сомнением.

— Еще какое! — воскликнул Олег, крепко прижимая меня к себе. — Непередаваемые ощущения, выходящие своими истоками из прошлого. Спорим, ты не решишься это попробовать?

— И на что будем спорить? — сразу же приняла я вызов.

— Если тебе станет плохо, будешь должна мне поцелуй.

— А если выиграю? — прищурилась, взирая на этого коварного мужчину.

— Тогда поцелуй с меня.

— Не-э-эт… Если выиграю я, то ты мне откроешь свою самую заветную мечту!

Хоть бы это был генеральный план!

— Мм… По рукам. Идем.

Я, глядя на сомнительную конструкцию, с легкостью кивнула. С моей спецподготовкой в Звездной Академии мне ничего не страшно.

Олег купил билеты, и мы отправились тестировать развлечение.

Когда уселись и страховка автоматом защелкнулась на нас, мой пират сказал:

— Кстати, с того времени, как это развлечение изобрели, наши его сильно доработали и усложнили трассу.

А потом мы поехали.

Мать моя женщина! Это что-то! Даже вождение космического истребителя не давалось мне с таким трудом. Нас кидало, швыряло, мой желудок болтался в организме по всем углам и не только.

Когда наша тачанка остановилась, я уже ни на что не была способна.

— Ася, нам пора выходить.

— Я, пожалуй, посижу здесь.

Олег ничего не сказал, он просто подхватил меня на руки и направился прочь. Смелый мужчина!

Мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не стошнило. Вот что значат отношения, построенные на доверии!

Восседая на лавочке, я минут за пятнадцать немного отошла, и тут меня неожиданно крепко поцеловали.

— Я выиграл спор.

— Да, но секса сегодня у нас не будет.

— Э-э-э? — возмутился пират.

— Я на него не способна. Выиграл — получи приз. — И встав, все еще слегка покачиваясь, направилась прочь.

А победитель шел следом, что-то недовольно бурча.

Каждый день, каждую минуту я ловила его в свои сети, обольщала, манила к себе. С каждым днем он все больше привязывался ко мне, влюблялся.

Наши отношения становились все ближе и доверительнее. Его друзья уже привыкли видеть нас постоянно рядом и относились ко мне как к своей.

Окончательно я это осознала, когда однажды утром, едва оделась, в дверь кто-то постучал.

Я замерла. Странно…

Олег, само собой, входил без разрешения, но кто-то все же стучал и знал, что ему ответят.

Открыв дверь, узрела на пороге немного нервного Леона. Барабаня пальцами по стене, мужчина спокойно у меня спросил:

— Не подскажешь мне, где Олег?

— Э-э-э-э… Отправился на грузовую палубу, разгружать прибывший товар.

А я как раз планировала разнюхать, что на ней, пока ты мне не помешал.

— Понятно.

Так уж у нас с Олегом сложилось, что мы каждое утро делились планами на день, и, как ни странно, эта информация мне пригодилась.

Едва вышла из каюты, как меня перехватил кто-то из техников, разыскивающих Олега, потом позвонил Игнат с вопросом: не знаю ли я, где наш главный?

Потом встретился один из пилотов, которому был нужен Игнат, следом попался на глаза Брендон, передавший, что у них совещание и, скорее всего, Олег задержится.

А далее я только успевала отправлять ищущих подчиненных ко всему командному составу в конференц-зал.

Такая активность окружающих рождала во мне странное и непонятное чувство. Ощущение, что я принадлежу кому-то и что кто-то принадлежит мне. Что я часть чего-то чудесного.

Легкость рождалась в душе, на лице расплывалась глупая улыбка.

Я смотрела каждый день на мужчину рядом и не уставала восхищаться им. У него были принципы, своеобразная честь. Сильный, умный, хитрый, изворотливый, он прекрасно разбирался в деле, которое делал, прекрасно справлялся со всем, за что брался.

Его уверенность притягивала меня, властность дурманила, а искренняя любовь подкупала.

Но самое ужасное, я стала ему доверять настолько, что подставила спину. Ловила я себя также на том, что называла Олега «мой пират». Это был тревожный признак.

В один из дней я заметила за собой в столовой, что сижу и завороженно смотрю, как он ест. Вроде бы ничего интересного, но я не могла отвести взгляда.

— Что? — улыбнулся Олег.

Я молча покачала головой и улыбнулась. Он поднес чашку ко рту и отпил. Я следила.

— Там что, яд, а ты никак не можешь решиться мне об этом сказать?