– Это мы еще посмотрим, - я улыбнулся.
– Отдайте приказ!

Николая водрузили обратно на коня, двое гренадеров взяли лошадь под уздцы с двух сторон и повлекли императора к войскам. Навстречу ему уже скакали какие-то офицеры. Не доехав до нас, они остановились, спешились и подбежали к Николаю.

– Отныне...
– прохрипел император. Чувствовалось, что ему тяжело говорить, и он просто заставляет себя шевелить языком и выталкивать непослушные слова.
– Отныне... Командование всеми подразделениями передается поручику...

– Генералу, - перебил я.
– Панову Николаю Алексеевичу.

– Генералу Панову Николаю Алексеевичу, - послушно повторил Николай и указал на поручика. После чего закрыл глаза и обмяк в седле. Гренадеры сняли его вниз и взяли под руки, чтобы император совсем уж не свалился на землю.

Панов взгромоздился на лошадь и громогласно заявил, чуть ли не срывая голос:

– Полки!! Слушай мою команду! Поротно, поворот кругом, шагом маар-рш!

Потом склонился к шее коня и тихо меня спросил:

– Константин Владимирович? А что же дальше-то?

– Дальше? Нужно выводить людей с площади и разводить по казармам. Да и всех - по казармам. На улицы - усиленные патрули. Сейчас встретимся с Оболенским, скажем ему о результатах вашей атаки на Зимний. Потом надобно собрать все руководство и пусть принимают решения. Которые в самом начале планировали. По изменению строя. Я точно не помню, что там хотели, - споров много было, а к чему конкретному пришли, так и не понял. В общем, идите, радуйте князя, - я улыбнулся и хлопнул лошадь Панова по крупу.

И герой восстания, приведший его к победе, свежеиспеченный генерал двадцати одного года гордо выехал на царском коне к войскам, уходившим с Сенатской площади.

7.

Оболенский казался растерянным. Видимо, когда его избирали очередным диктатором на площади, он и думать не мог ни о какой победе. Всё, что ему хотелось - довести до конца начатое. Он прекрасно понимал, что за смерть Милорадовича спросят с него. И за стрельбу по конногвардейцам - тоже. Надо было стоять до конца, а преимущество в силах явно оставалось за Николаем. И вот - чудесное избавление от возможной кары. Теперь необходимо было срочно менять линию поведения и как-то соотносить свои действия с возникшими реалиями. На такой случай Оболенский не рассчитывал.

– Что же делать?
– спросил он у меня, когда мы с Пановым пробились к нему сквозь каре ликующих солдат.

– Временное правительство собирать, как хотели. Нет? Ну, и готовиться перейти к конституционной монархии. Кого в правительство назначать будете?

Оболенский совсем смешался.

– Кого же в монархи при таком способе правления выбрать?

– Ну не Николая же! Да и Константин тоже мало годится. Михаил, может, и подойдет. Да! Его надо! Если согласится, разумеется. А то, если не согласится никто, придется республику вводить.

Из шокового состояния Оболенского вывел незнакомый мне офицер. Он протолкался к князю, отдал честь и вручил запечатанный сургучом пакет желтой бумаги.

– От генерал-губернатора, - сказал он со значением.
– Лично в руки поручику Оболенскому, - и добавил на недоуменные взоры: - От графа Милорадовича...

Дрогнувшей рукой Евгений Петрович взял конверт, надломил блестящую печать и вынул бумагу. Пробежал глазами раз, другой, поднял взгляд на нас с Пановым и тихо сказал:

– Милорадович легко ранен. Штыком. Пишет, что уже завтра сможет приступить к обязанностям, - Оболенский сглотнул.

– Каким обязанностям?
– уточнил я.

Князь нервно хохотнул и ответил, утерев лоб тыльной стороной ладони:

– Диктатора...

***

– ...Паша, где Костя? Не знаешь? Уже пятый день не звонит. И на звонки не отвечает. Я думала, он на что-то дуется. Но, вроде, не должен. Вы же с ним часто видитесь, да?

– Часто.

– Не видел его?

– Последний раз - неделю назад. Встретились, поговорили за жизнь. Да не волнуйся, Люда, ничего с ним не сделается.

– Он что, куда-то собирался? Вы про это говорили?

– Ну, намекал на что-то... Я значения не придал. Если хочешь, поговорю кое с кем.

– Да, Паша, конечно. Если тебе не трудно...

– О чем разговор! Я и так туда собирался. Узнаю - сообщу. У тебя номер не поменялся, как вижу?

– Не поменялся. Спасибо большое, звони...

Варламов нажимает кнопку отключения и медленно кладет трубку на базу.