левший, перед старшим лейтенантом Леонидом Гу¬

щиным, у ног которого, высунув длинный малиновый

язык и часто дыша, сидела овчарка.

С. Семёнов

Мотора шум,

Зенитки звон!..

Как много дум

Наводит он.

Бомбил не раз

Немецкий асе,

Бомбил сейчас

В последний раз...

Летящий асе

Увидел нас

И сразу — р-раз! —

По нас фугас.

А в этот час

Один из нас

Снарядом — р-раз! —

И — с неба асе...

Весенний шум,

Вечерний звон,

Как много дум

Наводит он..

Ал. Медогонов

ДЕЛО БЫЛО В МАРТЕ

— Что ни говорите, а на войне всякая специаль¬

ность нужна, любого профиля человек себе место

найдёт, свою профессию с пользой применит.

Вот, к примеру, сказать, есть у нас в роте сержант

Щуничев. Прелюбопытнейший случай был с ним.

Как-то вызывает нас, то есть меня и Щуничева,

капитан и говорит: так, мол, и так, надо взять

«языка».

Снарядились мы и двинулись.

Ночь выдалась тихая, без ветра, мороз слабый.

В белорусское село, где расположился немецкий

штаб, пришли мы вовремя.

Двух часовых сняли без шума. И стали думать:

как бы хоть одного фрица из хаты вызвать?

Щуничев придвинулся ко мне и шепчет:’ «Стано¬

вись за крыльцом, я вызову».

«Ну,— думаю,— что-нибудь уж наш Сергей сооб¬

разил».

Спрятался я за крылечком, жду.

Проходит минут десяток. И вдруг, как назло, на

крыше хаты что-то завозилось и раздался кошачий

вой. Дело, надо вам сказать, происходило в марте.

Ну и вот, сошлись два весенних кота и давай форды¬

бачить. Возятся, орут, шипят друг на друга. Один,

видно, побольше, у него н голос такой суровый, с

хрипотой, а другой — помоложе, потому и голос, не

скажу приятнее, но понежнее.

«Эх,— думаю,— пропало всё наше предприятие!

Погубят чортовы коты нашу затею. Пугнуть бы их,

да нельзя: поднимется шум, фрицы сбегутся».

Только подумал, а коты ещё громче заорали.

Слышу, дверь отворяется. Вышел один из фрицев

на крылечко, голову задрал и на котов орёт. Те было

перестали, а потом топ-топ-топ по крыше, перебежа¬

ли за угол и ну вопить пуще прежнего.

— У, доннер веттер! Ферфлюхте каце! — заругал¬

ся фриц на крыльце, а ему из дома что-то закри¬

чали.

Гляжу: спускается фриц со ступенек и идет за

угол. Двинулся я за фрицем, и через пять минут,

упакованный и с запечатанным ртом, он быстро пе¬

ремещался к нашим позициям.

Откуда-то и Щуничев появился.

Доставили мы нашу добычу и узнали, что фриц

этот из штабных. Когда пришли в землянку, я Щу-

кичеву и говорю:

— Повезло нам с котами, Серёжа. Кабы не разо¬

рались они, не так легко было бы фрица из дома вы¬

тащить.

Смеётся Сергей.

— Чего ты? — спрашиваю.

— Да это я орал.

— Как так ты?! Там их двое, котов, было.

— А я на разные голоса.

— Где же ты такому выучился?

— А я,— говорит,— до войны в цирке имитатором

работал. Животным разным подражал.

Да, скажу я вам, на войне любая специальность

пригодится.

А. Рейсер,старший лейтенант

Фон Сук и все его сыны:

Курт,

Ганс,

Карлушка,

Фриц

И Вилли,—

Объевшись как-то белены,

В Россию двинуться решили.

Бандиту Курту возле Мги

Прикладом вправили мозги.

Ганс был излечен на Двине

В «водолечебнице» — на дне.

Карлушка — под Опочкою

Свинцовою примочкою.

Под Нарвою нарвался Фриц

На наш «четырёхгранный шприц».

Вовнутрь железа дали Вилли,

И он под Тарту лёг в могиле.

А сам фон Сук, пруссак проклятый,

Прошёл леченье надому: