Изыди, нечистая сила!

Что мешало Камиллу отнестись к рукописи и ее тексту просто как к литературному опыту неизвестного человека, может самого хозяина дачи или кого-то из его знакомых, как к началу некоего фантастического рассказа? Причиной тому была сама рукопись, написанная, как уже было сказано странно-красивым почерком, и, главное, написана она была не на ватмане, как вначале показалось Камиллу, а на тонком пергаменте – на тонко выделанной коже. Кто будет для пробы пера использовать столь экзотический материал? И чернила были необыкновенные…

Сильно заинтригованный, но недовольный тем, что сама рукопись и ее содержание не укладываются в систему разумных связей, Камилл зашел в дом, поднялся на чердак и положил бювар с рукописью на дно сундука под стопки книг. Затем переоделся и с плетеной корзиной в руках отправился на грибную охоту…

Июль месяц был жарким, как ему по настоящему и полагается быть. В один из знойных дней Камилл проводил время на расположенном неподалеку от его дома озере. По соседству с ним расположился худощавый загорелый парень лет тридцати, который обратил на себя внимание Камилла удачной язвительной репликой по адресу компании самоуверенных мужчин и громкоголосых дамочек, загнавших две свои «Волги» на самый пляж и сейчас шумно пирующих рядом с машинами. Разговорились, затронули вопросы о жарком лете и об отключенной горячей воде, потом вместе пошли окунуться.

Камилл обтер тело и сел на серый песок, глядя на расположившийся за озером старинный монастырь. Загорелый лег на расстеленное полотенце, подложив под голову сумку и, казалось, задремал.

– Безработный?
– вдруг послышался его голос.

Камилл не понял – то ли прозвучал вопрос, то ли утверждение.

– Что? – он обернулся к лежащему, и встретил его острый взгляд.

– Вы, говорю, безработный? – переспросил незнакомец, четко выговаривая слова.

Последовала небольшая пауза.

– Да, - Камилл был несколько озадачен. – Любопытно узнать, как это вы догадались?

– В разгар рабочего дня молодой интеллигентного вида мужчина с невеселыми глазами проводит время на берегу озера – разве это не внушает определенные подозрения? – и длинное лицо мужчины расплылось в улыбке.

– В общем да, - хмыкнул Камилл и в свою очередь проявил проницательность. – Но чтобы оказаться таким догадливым надо, пожалуй, и самому быть в той же ситуации, не так ли?

– Возможен и другой вариант: ваш догадливый собеседник – агент органов, обязанный все примечать. А? Возможно такое? Но не беспокойтесь, - мужчина рассмеялся, - в данном случае верен первый вариант.

– И со вторыми вариантами приходилось встречаться, - произнес Камилл.
– Ко мне в квартиру недавно ввалился «работник газовой сети», который сначала, вроде бы не зная, где находится кухня, завернул в комнату, все оглядел.

– Методы у них просты и не разнообразны, - заметил его собеседник и протянул руку: - Леонид.

Камилл тоже представился.

– Кандидат, доктор? – осведомился Леонид.

– Доктор.
– Камилл лег на коврик, подставив солнцу спину.

– Безработному доктору сложнее, чем кандидату, а кандидату сложнее, чем не остепененному, - сказал Леонид, - Меня турнули с должности старшего преподавателя из Института электронного машиностроения, кандидатская была на выходе.

– Шансы защититься есть? – спросил Камилл, сразу проникнувшись сочувствием к молодому коллеге.

– Не, теперь физдец. Надо переквалифицироваться в управдомы. Студенты меня любили…

Леонид замолчал. Потом паузу прервал он же:

– Вы еврей?

– Нет, я крымский татарин.

– А-а, понятно.

Камилл поверил, что его продвинутому собеседнику действительно понятно.

– Нам, не-евреям, трудней. У них есть возможность свалить из страны и на новом месте продолжить свою работу.

– У меня приятель еврей, математик, два года безработный, - произнес Камилл.
– Печатается за бугром и никуда уезжать не хочет,

– Математику достаточно листа бумаги и карандаша. И я знаю таких счастливчиков - Леонид вздохнул.
– А мне нужно лабораторное оборудование. И вы экспериментатор?

– Да, я тоже не могу делать свою работу за письменным столом. Кстати, у того математика большие проблемы по части доказательства, что он не бездельник, не «тунеядец», как это сейчас называется.

– Вы еще не шарахаетесь от мужчин, уверенно шагающих на работу с портфелем в руках, не торопитесь уступить им дорогу?
– спросил, помолчав, бывший старший преподаватель.

– Нет, - ответил Камилл, но солгал. Не хотелось признаваться в недавно возникшем у него такого рода комплексе.

– Значит, у вас все впереди, - заметил его все знающий собеседник. – Скоро будете смотреть на не потерявших работу и получающих зарплату людей как на высших существ, это неизбежно. В нашем сплоченном коллективе тунеядцев есть дипломированные психологи, которые анализируют возникающие у советских безработных комплексы. Я, кстати, уже прошел через эту стадию, я материально обеспечен и нашел новое интеллектуальное занятие.