В-третьих, и успешную карьеру, и конфликт с руководством необходимо было сделать достоянием широких избирательских масс. Генерал должен был стать желанным гостем в различных телепрограммах, интервью с ним должны были публиковать центральные газеты.

В-четвертых, ему необходима была поддержка влиятельных союзников — или группировок внутри правящего политического класса, или влиятельных оппозиционных партий, или финансово-промышленных группировок. При этом союзники могли меняться, но только они гарантировали долгое политическое существование генерала-политика и стабильность его электората.

Все эти условия выполнили Александр Лебедь, Лев Рохлин и Александр Николаев.

Военные карьеры этой троицы можно с полным основанием назвать блестящими. И к моменту ухода в политику они имели за плечами необходимый набор заслуг.

Командарм 14-й армии Александр Лебедь командовал батальоном в Афганистане, ввел войска в Баку, защитил Белый дом от гэкачепистов и остановил молдавско-приднестровскую войну.

Директор Федеральной пограничной службы Андрей Николаев, ставший в 44 года самым молодым силовым министром, навел порядок на рубежах России и всего СНГ, фактически остановил широкомасштабные боевые действия на таджикско-афганской границе, нормализовал ситуацию с финансированием погранвойск. При нем пограничники для всех прочих военных стали символом благополучия.

Командующий корпусом Лев Рохлин прошел Афганистан, Нагорный Карабах, с боями выводил войска из Грузии; в Чечне он стал едва ли не единственным генералом, который при штурме Грозного сумел вовремя выполнить поставленную задачу: именно его подразделения взяли президентский дворец и разгромили пресловутый абхазский батальон Шамиля Басаева.

Все они перед уходом в большую политику чувствовали, что переросли свои воинские должности. Лебедь был депутатом парламента Приднестровской Молдавской Республики и по службе фактически не подчинялся Москве. Николаев писал и направлял президенту собственные концепции военной реформы (хотя никто его об этом не просил). Рохлин, вернувшись из Чечни, провел, по-военному выражаясь, волгоградскую предвыборную операцию, а потом по приказу Павла Грачева вошел в предвыборный список НДР. В результате он возглавил Комитет Госдумы по обороне, но тогда Рохлин еще не стал политиком, а играл роль номенклатурного работника, призванного выполнять волю Минобороны.

Но для самостоятельного выхода на большую политическую сцену успешной карьеры, как уже указывалось, недостаточно. Нужен был скандал. И они его устроили.

Лебедь пошел войной на своего министра. Летом 1994 года, получив директиву Генштаба о реорганизации управления 14-й армии, он на весь мир объявил о преступности этого решения, заявил о своей возможной отставке и пообещал ни много ни мало — новую балканскую войну. Правда, план Лебедя чуть не сорвался: публичную поддержку ему выразил сам Борис Ельцин. Но спустя год история повторилась, поддерживать командарма Кремль не стал, и Лебедь приехал в Москву победителем — пострадать от Грачева было делом чрезвычайно почетным.

Николаеву тоже не сразу удалось вырваться в политику. В 1996 году, после событий в Кизляре, он обиделся на публичное президентское «пограничники проспали» и подал прошение об отставке. Одновременно его пресс-служба популярно разъяснила, что через зону ответственности погранвойск боевики не проходили. Но шанс был упущен — Ельцин отставку не принял.

Второй рапорт Николаев положил на стол президенту в конце 1997-го в знак протеста против решения правительства передвинуть в глубь российской территории пропускной пункт Верхний Ларс на российско-грузинской границе. Повод был настолько незначительным, что сомнений не осталось: Николаев решил уйти и просто ждал удобного момента. Его отставку многие СМИ объяснили происками грузинской «спиртовой мафии» — весьма удачная формулировка для начинающего российского политика.

Рохлин рванул сразу с места в карьер. Полгода верой и правдой позащищав Минобороны в стенах Госдумы, депутат спустя три недели после отставки Грачева в июне 1996 года обрушился с парламентской трибуны на экс-министра и его окружение с уничтожающей критикой. Выдвинул он и политические требования: отправить в отставку ряд высокопоставленных генералов, в том числе главкома сухопутными войсками Владимира Семенова и замминистра обороны Константина Кобеца, и назначить министром обороны начальника академии Генштаба Игоря Родионова. (Впоследствии все эти требования оказались выполненными.)

Все три генерала хорошо подготовились к своим демаршам.

Лебедь в Приднестровье, Николаев в Москве, а Рохлин в Чечне начали активно работать с прессой. Журналисты были желанными гостями в кабинетах и блиндажах, им практически никогда не отказывали в интервью, организовывали поездки в войска и на передовую. Кулак командарма, интеллигентная улыбка директора и треснутые, замотанные изолентой очки комкора запомнились всем.

Поэтому в ходе скандалов им были гарантированы не просто статьи и видеосюжеты, но и благожелательное отношение журналистов, которые свое дело сделали — вдобавок к известности генералы получили необходимую популярность.

Ни у кого из генералов не было ни опыта политической жизни, ни денег на предвыборные кампании и поездки по регионам, ни собственного движения — этих обязательных атрибутов политика федерального масштаба. И генералы начали поиск политических покровителей.

Быстрее других эту задачу решил Андрей Николаев: буквально через несколько недель после отставки стало известно, что экс-директор ФПС вступил в альянс с московским мэром Юрием Лужковым. Градоначальник помог генералу победить на выборах в Госдуму.