– О, богиня!
– воскликнул Юм, - мне пришлось, однако порядочно поувиваться.

– Конечно, - ухмыльнулся Амон.
– На кота не сразу внимание обратишь.

– Она обратила внимание на пожилого священника, - заметил в ответ Юм.
– Пришлось же мне повозиться, пока убедил её о своей особенной миссии.

– Продолжай рассказ, - перебил Барон.
– Они по ходу разберутся.

– Когда она мне исповедалась...

– Постой, - снова остановил Барон.
– Ты что, в церкви был?

– Нет. Она исповедалась тут же, на улице.

– И ты отпустил ей грехи? – не выдержал Барон.

– Конечно, - оскорбился Юм.
– А как же иначе! Она рассказала, что прибыла из далекого, почти заброшенного монастыря, не видевшего цивилизации, что сирота и среди монахинь находится с детства. Сюда приехала с поручением.

– Короче, - потянулся Барон, - Уважай тайну исповеди. Скажем, разговаривая о религии, ты затащил её в свой номер.

– Ну, да. Сказал, что нам есть, о чем поговорить, а у меня есть что показать. А в номере уже посетовал, что она верующая так и не постигла того, что создал бог. Посвятив всю свою жизнь Ему, не знает, чем отличается мужчина от женщины. Обвинил её в неуважении к создателю, в том, что игнорирует его творения и усилие на них приложенные, - Юм замолчал, вспоминая сцены.

– Дальше - потребовал Барон, добавляя: - Седина в бороду, бес ребро.

– Дальше я великодушно посвятил ее во все тайны и сказал, что негоже отказываться от даров посланных богом.

– Она?
– не унимался Барон.

– О, она была в восторге, ушла с гордостью, осознавая, что выполнила предназначение определенное ей создателем. Светик, - повернулся Юм к девушке.

– Может, и ты не знаешь, для чего существуют два пола?

– Знаю, - отрезала девушка и со снисходительностью пояснила: - Об этом достаточно понятно проходят в школе.

– А практику проходят?
– забеспокоился Барон, подключаясь к разговору, Юм с интересом ожидая ответа, повернулся к девушке.

– Нет, - рассмеялась Светлана, на секунду представив такую "практику", - дальше надеются на природу.

– Какое упущение - схватился за голову Барон.
– Что делает школа! Как она портит наших детей!

– Да. Наших, - поддакнул ему Юм, - как сейчас помню: ходит несчастный, маленький Юмчик весной по дворам и кричит, кричит. А практики-то и нету. Да, нашим детям приходится трудно.

– Трудно, - согласился с ним Барон, и они оба замолчали, погрузившись в самые мрачные мысли, то и дело вздыхая, и с грустью закатывая глаза к небу.

Амон прервал их скорбь, грубо бросив:

– Хватит паясничать. Ты, прохиндей - обращаясь к коту, - договорился о новой встрече?

– А как же!
– воскликнул кот.
– Она сказала, что сестру Сару приведет с собой, а я приведу с собой отца Григория, - покосившись на Барона, пояснил Юм.

Огонь в камине заплясал и вспыхнул с удвоенной силой, будто кто-то подкинул в него топливо.

В комнату вошел Дорн.

Небрежным жестом усадив вскочивших, приветствующих его появление, Дорн развалился на низком диване, подогнув под себя ногу. Обведя присутствующих взглядом и остановив его на Юме, сказал:

– Твою монашенку отправляют на периферию. Слишком громко похвасталась, вновь обретенными знаниями.

Юм лениво махнул хвостом:

– Найду, - уверенно и равнодушно ответил он.
– Мы ещё не всё прошли по этому "предмету".

– Сегодня, мы покидаем город, - глаза Дорна мягко вспыхнули и погасли. Барон, вскочив, поднес ему кубок. Отпив. Дорн продолжил:

– Но сначала встретим гостей. Нехорошо оставлять их ни с чем. Пока же скрасим наше ожидание, достойным ужином. Кое-кто, - он посмотрел на девушку, - особенно нуждается в нем.

Хлопнув в ладоши, Барон вызвал прислугу, которая быстро заставила низенький столик блюдами и напитками. После, она так же быстро и бесшумно исчезла.

– Да. Светик!
– вспомнил Барон, протягивая девушке знакомый перстень, сказал: - Похоже, ты потеряла его.