Он берет пять долларов и осматривает их со всех сторон. Определенно, пару раз я их постирала, потому что они блеклые и выглядят так, как будто я их долго терла о стиральную доску.

— Кейти, это просто жалкое зрелище. — Осматривает их еще раз и отдает мне. — Я не могу их принять.

— Что? — Смотрю на купюру в руках. Что он только что сказал? Мне нужно мое кофе. — Ты отказываешь мне, Келлер Бэнкс?

Он наливает большую чашку кофе, ставит на стойку и подвигает ко мне.

— Не тебе, а твоим деньгам. Кофе за мой счет. — Он вытаскивает две однодолларовые купюры из кармана и бросает их в кассу, берет сдачу и кладет ее в банку для чаевых.

Поднимаю брови и киваю на банку.

— Что, правда?

Он улыбается.

— Что? Я подменяю Рома всего на двадцать минут. Так что все чаевые после обеда его, а не мои. Мне было бы стыдно, если бы я не дал ему чаевых. Знаю, у меня репутация скряги, но я бы не стал опускаться так низко.

Уверена, что он говорит правду.

— Спасибо, дружище. Я твоя должница.

— Забудь. Не знаю, как ты это пьешь в три тридцать вечера. Я бы в таком случае бодрствовал всю ночь. Или ты собираешься повеселиться? Планируешь не спать?

— Мы с кофеином хорошо ладим. В любом случае я обычно немного сплю, ну а сегодня меня ждет длинный вечер. — Обычно недели моей бессонницы сменяются неделями беспробудного сна. На этой неделе моя лучшая подруга — бессонница. Судя по всему, я не очень-то нравлюсь своему телу. Пытаюсь что-то делать с этим, но пока безрезультатно. Раньше я спала четыре-пять часов и на следующий день была, как огурчик. Сейчас, если мне удается проспать три-четыре часа, я просыпаюсь с чувством, что мне необходимо еще часов этак десять-пятнадцать. Но такова жизнь.

Он скептически смотрит на меня.

— Длинный вечер? Никогда не видел, чтобы ты ходила на вечеринки?

— Я не особо ими увлекаюсь. У меня не так много свободного времени. Вместо вечеринок, я занимаюсь по вечерам. — Делаю большие глаза. — Сумасшедшая, да?

Келлер смеется.

— Понял. Я и сам не большой любитель вечеринок. Так, что ты делаешь сегодня вечером?

— Я занимаюсь с восхитительным десятилетним мальчиком в четыре часа в Миннеаполисе.

Смотрю на часы.

— И если я сейчас же не поеду, то опоздаю.

Он улыбается.

— Счастливый ребенок.

Я улыбаюсь в ответ.

— Нет, это я счастливица. Ты его просто не знаешь.

Он кивает.

—А потом что?

Жалобно стону.

— Мне нужно к понедельнику написать сочинение по литературе по «Повести о двух городах». — Я дочитала только до четвертой главы. Что-то она не особо идет. Так что вечер будет долгим.

Он прищуривается.

— Ты ни разу не читала «Повесть о двух городах?»

Застенчиво отвечаю

— Нет.

Он отталкивается от стойки и проводит руками по своим торчащим во все стороны волосам.

— Не могу поверить в это. Разве есть хоть один человек, который выпустился из школы, не прочитав «Повесть о двух городах»?

Скромно поднимаю руку.

— Ну, наверное, есть. Я.

Он опускает локти на стойку и тихо говорит:

— Это одна из моих любимых книг. Я перечитывал ее, наверное, раз десять. Если хочешь, могу помочь тебе завтра.

Вау, вот это сюрприз. Я, конечно, и так знала, что Келлер парень неглупый. Есть в нем какое-то внутреннее спокойствие. Он — созерцатель, а такие люди обычно всегда смышленые. Но у меня даже и мысли не возникало, что Келлер может увлекаться классической литературой. Боже, я обречена. Он и так адски сексуален, а тут еще и это. Мне нравятся умные парни.

— Я думала, что ты летаешь в Чикаго по выходным?

— Только дважды в месяц. На этой неделе я здесь.

— Хорошо, тогда, — говорю я. — Можно встретиться здесь, завтра в восемь. Или это слишком рано? — Прикусываю губу, надеясь, что я не слишком наглею.

Он расстроено опускает голову.

— О, Кейти, ты меня убиваешь.

Теперь я чувствую себя как идиотка. Ну какой студент встает в такое время в субботу, если только ему не нужно идти на работу или он не страдает, как я, бессонницей. Явно завтра он не работает, если предложил свою помощь.

— Прости дружище, знаешь, что, просто забудь. Это очень мило с твоей стороны, но…

Он обрывает меня:

— Ты не дала мне закончить. — Он все еще стоит, опустив голову и облокотившись локтями в стойку бара, а потом поднимает подбородок и пристально смотрит на меня сквозь свои невероятно длинные, черные ресницы. От вида этих восхитительных голубых глаз у меня чуть не останавливается сердце.

— Я сделаю это для тебя. Только не опаздывай. — Он предупреждающе грозит мне пальцем. — А то я тебя знаю. — Келлер переводит взгляд на часы. Уже три сорок пять. — Кстати говоря, я, конечно, слышал, что ты водишь как маньячка, но тебе лучше поторопиться.