— Нет.

— У меня четырнадцать с половиной баллов по математике и семь с половиной по словесности.

Леонард вздохнул. Утром, если повезет, он будет помогать Джоанне Крикмайр поставить мужа в такое же положение, в котором сейчас находится сам.

— Поздравляю, — произнес он.

— Мне кажется, что ты стесняешься своего шрама.

Его плечи дрогнули.

— Это не шрам, а родимое пятно.

— Ты напоминаешь монстра Франкенштейна, — сказала Ханна, — ты чувствуешь себя отвратительно из-за этого пятна.

Леонард был шокирован. Где же корректность, благодаря которой его со школы ни разу не оскорбляли?

— Мисс Глорибрук, — начал он, — вы меня оскорбили тем…

— О, заткнись! Почему бы не использовать твое уродство? Знаешь, поиграть в непонятого монстра. Женщины без ума от этой чепухи. Попробуй, Ленни.

Леонард мечтал о груди, бедрах, коленях Ханны, сжимающих пантеру. Он сел поудобнее, и его член больше не касался пола.

— Давай попробуем, что получится?

— Мы в баре. Я самая клевая штучка в этом заведении. Ты только что подошел ко мне. Я начну. — Ханна издала испуганный вопль. — О-о-о-о, что с вашим лицом? — Ее голос был полон наигранной драмы и звучал по-девчоночьи.

Леонард бессознательно поднес руку ко лбу.

— У меня родимое пятно.

— Нет. — Ханна была раздражена.

— Что-нибудь поумнее, Ленни. Если хочешь произвести впечатление на женщину, нужно говорить умнее. Надо сказать только самое необходимое. И перестань закрывать лоб.

Леонард обернулся к двери. Аромат духов усилился. Он успокоил себя, что в этом нет ничего магического. Она каким-то образом знает — чувствует — его действия.

— О-о-о-о, — повторила Ханна, — что с вашим лицом?

Леонард лихорадочно думал.

— Авария на мотоцикле.

— О-о, — протянула Ханна, — где это случилось?

— Питтсбург.

— Скучно, — отозвалась Ханна, ее голос опять стал нормальным.

— Ирландия.

— О-о-о.

— Дороги там узкие. Много крутых поворотов, — продолжал Леонард с закрытыми глазами. — Я ехал вдоль побережья, рядом с обрывом, когда туристический автобус обрушился на меня.

— Как ужасно. — Ханна казалась заинтересованной.

Леонард продирался сквозь мрак за своими веками. Ложь возбуждала.

— Ребенок в автобусе погиб, — фантазировал Леонард.

— О нет.

— Маленький мальчик, Симус. Он не пристегнулся.

— О боже.

— У них не такие строгие законы на этот счет.

— Скучно, — сказала обычная Ханна, — слишком подробно.

— Я пришел на похороны мальчика. В Килкенни.

— Какой ты милый.

— Родители были не против. Они знали, что я не виноват. Маленькая сестра Симуса пела погребальную песню.

— Бедный маленький Симус.

Леонард открыл глаза. Слова лились сами.

— Видишь, Ленни? — сказала Ханна. — Это легко.

Леонард прикусил губу.

— Ты думаешь, я поступаю жестоко с Элисон?

— Да. Но она слишком ограниченна, чтобы понять, какое ты чудовище.

— Я чудовище?

— Конечно. Тебе не о чем беспокоиться, Ленни. — Голос Ханны звенел. — Это секс. Грубый, жестокий, необходимый.

У Леонарда опять встало. Он повернулся и подполз ближе к двери.

— Так вот что это такое? — прошептал он. — Секс?

— Я говорила тебе, — скромно признала Ханна, — только если угадаешь, чем занимается мой отец.

Леонард был на грани. Он устал от бесконечных подтруниваний. Он вспомнил о Големе и Румпельштильцхене, об игре в загадки со смертью на кону.

— Оружие, — выпалил он, — твой отец продает оружие. Для охоты.

— Нет. — Ханна тяжело вздохнула. Вдруг она оживилась. — Хорошо, подожди. Подожди минутку. В переносном смысле ты прав.

Леонард забарабанил в дверь, его сердце было готово выскочить из груди.

— Пусти, — шипел он, — я выиграл.

— Ах-ах, — она была возбуждена, но непреклонна. — У тебя осталась одна попытка. Скажи точно, что делает и продает мой отец. Ты должен угадать.

Его член болел.

— Ты сдержишь свое обещание, если я угадаю?

Молчание. Игры кончились.

— Да, — прошептала Ханна, — я сдержу обещание. Ты никогда не догадаешься.

Леонард поднялся и начал ходить около двери туда-сюда. Он не хотел споров. Он хотел знать, что думает Ханна о том, как сильно он ее хочет. Он был раздет и сегодня сражался со странными превосходящими его силами. Он уставился на дверь.

— Ты отдашься мне? — спросил он.

Ханна захихикала.

— Монстр, монстр под дверью!