– Сказать прямо, что не нужно и невозможно сразу, скажу честно, духу не хватило, - попытался я оправдаться.
– Но то, что работа будет сопряжена с огромными трудностями, и результата я гарантировать не могу - предупредил сразу!

– И вы, товарищ старший лейтенант, наверное, помните, что вам товарищ Сталин ответил?
– Берия, конечно и сам знал это, но добивался от меня, чтобы я цитировал вождя вслух.

– Да, помню. Товарищ Сталин сказал, что за четыре года мощность единичного дизеля такой схемы, выпускаемого советской промышленностью, возросла в двадцать раз, со 125 до 2500 лошадиных сил. Так что за год поднять эту мощность в четыре раза нам по силам, - пересказал я слова вождя и тут же их критически оценил.
– Но эта пропорция - чистая иллюзия не имеющая никаких реальных оснований!

– Да? А что ещё сказал товарищ Сталин?
– продолжал наседать на меня нарком.

– Сказал, что партия в этом вопросе мне доверяет...

– Вот, товарищ старший лейтенант! Это и есть то самое реальное основание, которого вы не видите! Обмануть доверие партии невозможно! Так что невозможное вам предстоит совершить в любом случае, но я бы на вашем месте, всё же создал бы дизель для "Фрунзе", - усмехнулся нарком.
– Потому, что при другом исходе последствия будут прямо противоположными.

– Да уж, положение. Надо было на пост наркома соглашаться...
– глядя на то, что Берия наряду с пряниками даёт мне понюхать и кнута, я решил не оставаться в долгу.

– Что вы имеете в виду, товарищ старший лейтенант?
– насторожился мой самый главный начальник.

– Мне предлагали пост наркома внудел, а я, дурак, отказался, - усмехнулся я в ответ.
– Сидел бы сейчас в этом самом кресле и расписывал последствия кому-нибудь другому.

– Не врёте, товарищ лейтенат, - внимательно глядя на меня, отметил Лаврентий Павлович.
– Не врёте. Потому, что такими вещами не шутят. Отчего же отказались? Чекистская работа не прельщает?

– Всяк человек на своём месте хорош. Мне бы к железу поближе. А вам, наоборот, к людям. Поэтому-то я вас и рекомендовал на пост наркома.

– Взгляни, Всеволод, перед нами птица высокого полёта! Орёл! Наркомов пока не назначает, но уже выдвигает кандидатуры! Уже боюсь сам себя спрашивать, вдруг он наркомов и обратно снять может? С Ягодой и Ежовым как-то неладно получилось, дело тёмное. Ценить надо доверие такого человека!
– Берия говорил шутливо-издевательски, а потом, жёстко, глядя на меня в упор, спросил.
– Так что ли, товарищ Любимов!?

– Не совсем, товарищ комиссар первого ранга...
– ответил я неопределённо.

– Постой, раз ты меня рекомендовал...

– Да, товарищ Берия, всё возвращается на круги своя, - не дал я закончить мысль наркому.
– Вы же хотели, чтобы мы работали как в старые добрые времена?

Берия расхохотался, а потом, внезапно прервав смех, просто сказал.

– Молодец. Только теперь у тебя выбора совсем нет. "Фрунзе" будет ходить под дизелями и точка. Работу начнёшь немедленно.

– Не начну. По крайней мере до тех пор, пока не будут освобождены все арестованные по "моему" делу. И не просто освобождены, а с компенсацией издержек, - вот здесь я уступать совсем не собирался, поэтому даже не попытался высказать свой ультиматум как-то помягче.

– В вашем деле ещё разбираться и разбираться. Но все необходимые вам для начала работ люди завтра же будут переведены обратно в Нагатинский лагерь. Работать будем параллельно каждый по своей линии. Вы - по железу, мы - по людям. Не беспокойтесь, дело поручено мной капитану госбезопасности Кобулову. Он грамотный чекист и сумеет всё разложить по полочкам. Хотя кое-кто из тех, кого вы просите освободить уже признались, что копали туннель чуть ли не в Бразилию и готовили побег, а вы вообще - гондурасский шпион. Так ведь вы выражаетесь, товарищ Любимов?
– начав приказным тоном, нарком в конце позволил себе шутливый вопрос.

– Товарищ комиссар госбезопасности первого ранга. Я. Каждый день. Буду писать рапорт. На имя своего непосредственного начальника. Майора госбезопасности товарища Меркулова. О том. Что условия для начала работ. До сих пор. Не созданы. Поэтому. Приступить к ним. Не могу!
– я раздельно отчеканил свою позицию, позволив себе в конце, для пущего эффекта, ударить кулаком по столу.

– Вы отказываетесь выполнять приказ?!
– да, так вывести Берию из себя, что все его эмоции относительно моей скромной персоны отразились на лице, мне удалось впервые.

– Отчего же, я буду выполнять приказ, - на этот раз я напустил на себя показную скуку и вальяжно развалился на стуле.
– Один. Сяду и буду проектировать, обсчитывать всё то, что мы наметили. В порядке поступления. И буду это делать лет пятьдесят. Потому, что доверить такую важную работу кому попало, не могу. Как можно доверять агентам гондурасского шпиона? Не понимаю!

– Вы понимаете, что это саботаж?
– рассматривая сложенные на столе руки, вступил в разговор Меркулов, пока нарком делал усилия, чтобы взять себя в руки.