Политический индуизм такого правого толка восходит ко временам Сарасвати и «Арья-Самадж», но заметной силой в индийской политике он стал лишь в 80-е годы ХХ века. Сегодня этот союз национализма и фундаментализма, зачастую выступающий под флагом Рамы и в ущерб мусульманам, христианам, равно как и секуляристам, представлен такими группами, как RSS, или «Раштрия сваямсевак сангх» (основан в 1925 году), VHP, или «Вишва хинду паришад» (основан в 1964 году), и BJP, или «Бхаратия джаната парти» (основан в 1980 году). BJP возглавляла правительство Индии на рубеже XXI века и остается ведущей силой в индийской политике как на общенациональном уровне, так и на уровне штатов.

Индуистский национализм создавался не для экспорта, однако он обрел плацдарм в Европе и США, особенно в некоторых американских землячествах студенческой индуистской ассоциации. Более воинственная форма этой традиции также прижилась в Шри-Ланке, где тамилы-индуисты десятилетиями ведут гражданскую войну с участием террористов-смертников. Эта война, раздирающая народ острова на протяжении более чем четверти века, началась в 1983 году. Но большинство индуистов диаспоры, тяготеющих к мультикультурному импульсу современного индуизма, в настоящее время ассоциируется в первую очередь с Ганди. Если по примеру социолога и религиоведа Према Куриэна разделить современных индуистов на «воинствующих националистов» и «благовоспитанных мультикультуралистов», то почти все мои студенты из Бостонского университета попадут в лагерь последних23.

Индуисты утвердились в диаспоре благодаря таким организациям, как Общество веданты Вивекананды и Товарищество самопознания Свами Йогананды, чья «Автобиография йога» (1946) в 60-х годах ХХ века стала контркультурным хитом. Эту религию заметили на Западе в первую очередь благодаря харизматичным гуру, стекавшимся в Европу и США в 60-70-х годах ХХ века. Сегодня ей принадлежат центры изучения йоги повсюду в странах Запада. Тем не менее сердце и душа западного индуизма обретаются в храмах Вишну, Шивы, великой богини и Ганеши, – храмах, которые в настоящее время присутствуют на панорамах почти всех крупных европейских и американских городов. В этих храмах древние верования и обычаи Индии продолжают пробиваться сквозь напластования, которые мы называем индуизмом, их приверженцы по-прежнему обращаются к избранным богам с просьбой даровать им счастье в этой жизни, а после ее завершения спасти их из колеса сансары.

Из Азии в Америку (с. 189) От страданий к нирване (с. 192) • Будда, дхарма, сангха (с. 195) • Ни души, ни личности (с. 199) • Тхеравада и махаяна (с. 201) • Дзэн и другие способы войти в транс (с. 205) • Пустота (с. 207) • Молния и алмаз (с. 210) • За пределами буддизма (с. 213)

Буддизм начинается с волшебной сказки. Но в отличие от «Золушки» или «Рокки», это отнюдь не фантазии какого-нибудь неудачника о том, как сказочным героям, не имеющим ничего, вдруг достается целый мир. В буддийской сказке происходит обратное: герой, у которого есть все, решает отказаться от всего, что имеет.

Эта история начинается с принца, который живет во дворце, смутно ощущая в происходящем некую неправильность. Принца зовут Сиддхартха Гаутама (Готама), в дальнейшем он приобретет известность как Шакьямуни («мудрец из рода Шакьев»). Время действия – VI век до н. э., Осевое время Конфуция в Китае, Кира II в Персии, Пифагора в Греции. Место действия – роща Лумбини, Вифлеем буддизма в предгорьях Гималаев, на территории современного Южного Непала.

Мать принца умерла, пока он делал свои первые вздохи, поэтому он с момента рождения познал страдание, но его отец позаботился о том, чтобы принц был совершенно доволен жизнью во дворце. Вскоре после рождения Сиддхартхи некий провидец напророчил, что принц прославится либо в политике, либо в религии. Его отец был не только религиозным, но и практичным человеком. Вознамерившись вырастить скорее Наполеона, чем мать Терезу, он сделал все возможное, чтобы оградить сына от любых источников волнений и тревог, и тем самым уберечь его от странствий.

Итак, юный избалованный принц наслаждается жизнью, в которой, по-видимому, не испытывает недостатка в икре и шампанском. Подобно Мухаммаду и Конфуцию, еще в младенчестве он лишается одного из родителей, зато у него есть прекрасный дворец, красавица-жена и прелестный сын. Но несмотря на всю эту красоту, вопросы возникают сами собой. Принц гадает, как он сюда попал. Потом смотрит на дороги, расходящиеся от дворца во все стороны, и наконец впервые разрешает себе задуматься о том, куда они ведут.

Будущий Светоч Азии сообщает отцу, что хочет увидеть настоящий мир. Отец нехотя соглашается устроить ему поездку за пределами дворца, в окружении стен которого жизнь так беззаботна. К этой поездке отец принца готовится так тщательно, как городские власти – к поездке премьер-министра по Парижу. С Елисейских полей прогоняют бездомных, бродячих артистов и прочий сброд. Однако в поездке будущий Будда вдруг видит больного. «Что это?» – спрашивает он колесничего – ведь на протяжении всей жизни его ограждали от болезней. И колесничий отвечает: «Болезнь. Каждый человек может заболеть. И ты, и я. От болезней никому нет спасения». Во время второй поездки, подготовленной отцом еще тщательнее прежней, Сиддхартха видит старика. «Что это?» – спрашивает он колесничего, потому что его всю жизнь ограждали от вида старости. И колесничий объясняет: «Это старость. Все люди стареют. И ты стареешь, и я. От старости никому нет спасения». Во время третьей поездки Сиддхартха видит труп. «Что это?» – спрашивает он колесничего, потому что за всю свою жизнь еще ни разу не сталкивался со смертью. И слышит в ответ: «Это смерть. Все люди умирают. И ты умрешь, и я. От смерти никому нет спасения». Во время четвертой и последней поездки Сиддхартха видит странствующего аскета. «Что это?» – спрашивает он колесничего, ведь в своей жизни он встречался только с красивыми, богатыми и могущественными людьми, аскетов же никогда не видел. Колесничий отвечает: «Это санньясин, странствующий аскет, который оставил жену, родных, работу и дом и отправился на поиски духовного освобождения».

Эти четыре встречи стали причиной важнейшего кризиса среднего возраста в мировой истории. Разглядывая свою жизнь сквозь призму страданий больного, старости и смерти, Сиддхартха решает, что человеческое существование не должно исчерпываться выгодой, властью, наслаждениями и авторитетом. И он в возрасте двадцати девяти лет клянется «уйти из дома к бездомным»1. На следующий день происходит событие, получившее название «Великого Отправления» (во всем мире его инсценируют при посвящении в монахи): Сиддхартха уступает своим духовным стремлениям, позволяет им пересилить в нем сыновнюю почтительность и чувство долга. Он прощается с отцом, женой и сыном, в последний раз выходит из дворца, верхом доезжает до границы своих прежних обширных владений, бреет голову, снимает роскошную одежду и предается жизни странствующего аскета.