Что же касается перехода Давида к врагам Израиля, филистимлянам, то это, как я уже упоминал, слишком сложный вопрос для того, чтобы оставить его на усмотрение вашего покорного слуги, и я ожидаю вашего решения по этому поводу.

Иосафат, сын Ахилуда, дееписатель: Досточтимые господа, мы выслушали соображения Эфана, нашего редактора. Есть ли какие-либо возражения? Замечания? Значит, все согласны, чтобы в Хроники царя Давида были включены разноречивые свидетельства о походах царя Саула?

Ахия, сын Сивы, писец: Согласны.

Иосафат: Тогда переходим ко второму вопросу. Господин Садок?

Садок, священнослужитель: Что у нас с ужином?

Иосафат: Вечером во дворце состоится прием в честь египетского посольства, с напитками и барашком на вертеле; разве господин Садок не получил приглашения?

Садок: А, это все моя жена! Никак не могу отучить ее от скверной привычки наводить порядок на моем письменном столе.

Иосафат: Кстати, в связи с приемом у нас не много времени. Полагаю, члены комиссии весьма подробно знакомы с предметом обсуждения. Давид с шестью сотнями сподвижников перешел к гефскому царю, который был одним из пяти царей филистимского союза. Некоторое время Давид со своими людьми жил в Гефе, затем Анхус поселил их в своем городе Секелаге. Получив Секелаг в качестве ленного поместья, Давид обязался оказывать филистимлянам военные услуги, и союз его с врагом получил огласку во всем народе.

Садок: Ввиду щекотливости этого шага хотелось бы услышать, что говорил об этом сам Давид.

Ванея, сын Иодая: Позиция Давида была совершенно ясна. «Я вот-вот попаду в руки Саула, — говорил он, — и мне ничего не остается, как перейти к филистимлянам».

Садок: Однако как воспримет это простой люд? Смотри-ка, что вытворял этот вождь Израиля, помазанник БОжий, скажут они. Вместе с необрезанными вершил подлые деяния против собственного народа. Что на это ответишь?.. Нужны аргументы, которые заткнут рот злопыхателям. А может быть, это было повеление ГОспода? Не оставил ли царь какого-нибудь намека на это?

Иосафат: Царь Давид редко говорил об этом, но когда говорил, не похоже было, чтобы эти воспоминания его тяготили.

Нафан, пророк: А чем тут тяготиться? Избраннику БОжьему необходимо было выжить, это был его долг; иначе как могла быть исполнена воля ГОспода, как смог бы Давид стать царем Израиля и отцом царя Соломона?

Садок: Тебе это понятно, и мне это понятно, но поймет ли народ?.. Не разумнее ли вообще не упоминать об этом эпизоде?.. Кстати, как долго оставался Давид у филистимлян?

Иосафат: Год и четыре месяца.

Садок: Один год из тех двух тысяч лет, которые прошли с тех пор, как Ной причалил к вершине горы. Что значит один год для Истории?

Нафан: Я не кормлюсь от пожертвований, как друг мой Садок. Я общаюсь непосредственно с БОгом. Посему считаю, что мы должны быть последовательными: ежели мы едины в том, что Давид — избранник ГОспода, то, значит, все его деяния идут на пользу и благо Израиля. Но поскольку знание фактов может привести к опасным обобщениям, мы должны представить факты так, чтобы направить мысли в верное русло.

Садок: Такие попытки делались с тех пор, как в саду Эдема ГОсподь сообщил кое-что Адаму. Благонамеренные слова могут быть извращены змием, повстречавшимся на пути.

Ванея: Хотелось бы узнать, каким образом собирается господин Нафан изложить эти факты с точки зрения блага и славы Израиля. Ведь когда Давид и его люди сидели в Секелаге, у них был только один способ обеспечивать себя — грабеж. Однако грабить поблизости было некого, кроме собственных соплеменников — иудеев. И значит, в каждой деревне нужно было убивать всех до единого — мужчин, женщин, детей, ибо если хотя бы один из них остался в живых, он бы свидетельствовал против Давида и кричал об этом по всей стране. А каковы были намерения царя Анхуса? Он говорил: «Давид измарал себя пред народом Израиля и посему будет всегда зависим от меня».

Нафан: Неужели это голос господина Ванеи? Так мог сказать только клеветник, желающий опорочить Давида, отца царя Соломона.

Ванея: Я лишь стараюсь быть последовательным, как того желает господин Нафан. ГОсподь БОг знал, что делает, когда выбирал Давида, сына Иессея, царствовать над Израилем. А ежели так, то была на то воля ГОсподня, чтобы царь Саул и сын его Ионафан были устранены. И значит Давид правильно поступил, предавшись Анхусу, царю Гафа, и отправившись затем со своими людьми на север, чтобы поддержать филистимлян в битве при Афеке, в которой войско Израилево было разбито, а Саул и Ионафан встретили свою смерть. Если же путь, коим Яхве вел своего избранника, кажется кому-то чересчур извилистым, то наш друг Эфан смог бы подправить его для Хроник царя Давида.