По делу в качестве обвиняемых привлекается сто семьдесят пять человек».

На допросе о. Николай открыто изложил суть своих религиозных убеждений. «По политическим убеждениям, я считаю себя монархистом, – сказал он. – В вопросах религиозных я считаю себя идейным христианином, отдающим себя всецело делу единой Православной Церкви, вплоть до мученичества, когда это будет от меня требоваться. Мой долг – воспитывать окружающих меня в вере, благочестии и нравственности в соответствии со священными канонами Российской Православной Церкви. В отношении к моему духовничеству я могу сказать, что этот момент я считаю для себя одним из серьезных…

Всякая власть является законной, поскольку на ее стороне сила; в случае прихода белых и свержения советской власти сила очутится на стороне белых, и власть их, как более сильная, будет законной».

Сначала следователь записывал довольно близко к тому, что говорил священник, но затем все дальше и дальше отходил от этого, а затем убедил и его подписать составленный им протокол, потому, мол, что это не имеет никакого значения.

25 февраля 1934 года тройка ОГПУ приговорила о. Николая к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь, и он был отправлен в Севвостоклаг. Не раз, вероятно, пожалел священник, что поддался обману и обольщению следователя, и впоследствии, когда ему вновь в лагерной тюрьме пришлось противостоять натиску следователя, настойчиво задававшему один и тот же вопрос: существует ли в лагере контрреволюционная группировка, возглавляемая архиепископом Онуфрием (Гагалюком) [102] и епископом Антонием (Панкеевым) [103] , в которую входит заключенное в лагере духовенство, он, наученный тяжелым опытом, категорично отказался подтвердить лжесвидетельство и заявил: «О существовании контрреволюционной группировки я не знаю. Антисоветской агитации никто не ведет. Я лично тоже антисоветской агитации не вел».

В феврале 1938 года оперуполномоченный 3-го отдела Дальневосточных лагерей допросил тех заключенных, кто готов был подписать лжесвидетельства против архиереев и других обвиняемых. Допрошенный комендант зоны показал: «Отбывая меру уголовного наказания при Средне-Бельском лагпункте Дальлага НКВД и выполняя обязанность коменданта зоны осужденных по статье 58, 59 УК РСФСР с момента создания последней, то есть с июня месяца 1937 года, мне приходится наблюдать за лагерным населением и видеть, что происходит в среде заключенных. Исходя из этого, я пришел к такому выводу, что все заключенные указанной выше зоны, смыкаясь между собой на почве единства воззрений, сплотились в определенные контрреволюционные группировки разных направлений <…> персонально в контрреволюционную группу входят следующие лица: Гагалюк А.М., Панкеев А.А. – бывшие архиереи, Богоявленский Г.А., Георгиевский А.П., Вильгельмский М.Г., Красновский И.П. и т. д.

Руководящую направляющую роль в этой контрреволюционной группировке играют Гагалюк А. и Панкеев А. <…> Контрреволюционная деятельность указанной группировки выражается в том, что они, будучи почти все отнесены к группе инвалидов… дезорганизуют производство. Кроме этого… открыто собираются группами в палатке и совершают религиозные обряды, поют молитвы… Такие заключенные из бывших представителей православной церкви, как Гагалюк А. и Панкеев А., имеют большую переписку с внешним миром и очень часто получают из разных городов Советского Союза крупные посылки, которыми делятся с остальными священнослужителями… Попы по воскресеньям надевают подрясники и производят чтение молитв…».

В феврале 1938 года против архиепископа Онуфрия, епископа Антония, священников Ипполита Красновского, Николая Садовского, Митрофана Вильгельмского, Василия Иванова, Николая Кулакова, Максима Богданова, Михаила Дейнеки, Александра Ерошова, Александра Саульского, Павла Попова, Павла Брянцева и псаломщиков Григория Богоявленского и Михаила Вознесенского было начато новое «дело».

Никто из них не признал себя виновным и все они отказались подписать лжесвидетельства. В начале марта 1938 года все обвиняемые были перевезены из лагеря в Благовещенскую тюрьму. 17 марта Тройка НКВД приговорила их к расстрелу. 1 июня 1938 года архиепископ Онуфрий (Гагалюк), епископ Антоний (Панкеев), священники Ипполит Красновский, Николай Садовский, Митрофан Вильгельмский, Василий Иванов, Николай Кулаков, Максим Богданов, Михаил Дейнека, Александр Ерошов, Александр Саульский, Павел Попов и псаломщики Григорий Богоявленский и Михаил Вознесенский были расстреляны [104] .

Григорий Александрович Сербаринов родился 25 января 1880 года в селе Нижне-Плуталово Зарайского уезда Рязанской губернии. Григорий начал учиться в Рязани, где в 1901 году закончил Духовную семинарию. В 1905 году в степени кандидата богословия завершил учебу в Санкт-Петербургской духовной академии.

В 1909 году Григорий принял сан и начал служение на приходе своего тестя, священника Иоанна Дмитриевича Шишова, известного петербургского пастыря, отслужившего более 30 лет священником в домовой церкви Петропавловской больницы.

Патриархом Тихоном о. Григорий был назначен в Комиссию по вопросу присоединения Англиканской церкви к Православной. В ходе работы Комиссия пришла к выводу о невозможности воссоединения без изменения вероучения Англиканской церкви.

Сщмч. Григорий (Сербаринов)

Протоиерей Григорий вел беседы в полицейских домах Петрограда, назначался проповедовать в Казанском соборе, был избран членом Миссионерского совета и кандидатом в члены правления Духовной семинарии, но главным в его жизни было пастырское служение. Начиная с 1912 года, в течение десяти лет, о. Григорий служил в церкви иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» на Шпалерной улице, дом 35.

В доме № 3 по Воскресенскому проспекту (ныне – пр. Чернышевского), в старинном доме причта, вплотную примыкающем к этой церкви, находилась квартира священника.

С октября 1917 года начались открытые гонения на православных христиан. Уже в 1918 году во время массовых арестов о. Григорий стал узником камеры № 22 Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, где провел около 4 месяцев.

В ночь на 13 августа 1922 года расстрелян сщмч. митрополит Вениамин и его сподвижники. Не прошло и месяца, как 5 сентября 1922 года Петроградским Губотделом ГПУ арестовали еще 22 человек. Среди них был и о. Григорий. Официальное обвинение гласило: «…за то, что они организовывали нелегальные сборища, распространяли ложные слухи, создавая в народе настроения против обновленческого движения».