Наряду с Моисеем и его преемниками Заратустра был первым, кто воспринял время линейным. Он решительно разрушил идею цикличности, подводившую человека к надежде на бессмертие через вечное возрождение. Человек, распутав клубок циклического времени в прямую истории, определял будущее.

Неведомо в точности, какой выглядела космогония в изложении Заратустры, – в Авесте сохранились лишь наброски космогонической концепции. Куда более обстоятельные космогонии дошли до нас в зерванистской и пехлевийской версиях. По прошествии многих столетий от первоисточника они не отображают в полной мере представления о становлении мира самого Заратустры, но в целом выдерживают его идею начала и завершения, что разорвало круг, сделав время линейным.

Итак, изначально существовало бесконечное время… В начале было время, суть коего неопределима. Время – то ли категория, то ли бог. Скорее, это все же была категория, ибо высшее у Заратустры в целом имеет склонность быть категорией, очерчивающей ту или иную грань бытия, нежели богом. Зерван Акарана – бесконечное время. Только вдумайтесь, в какой сумасшедший полет нужно было отправить мысль, чтобы осознать бесконечность времени! Чтобы от собственного секундного и вечного бытия перейти к осознанию того, что невозможно осознать; чтобы представить дышащую полынью степь с табунами вороных лошадей и перемалывающих жвачку быков бесконечным космосом с оспинами гаснущих звезд. Вдумайтесь!

Мириады изысканных фраз, самых сокровенных истин не смогут выразить даже блеклую тень того, что именуемо Зерван Акарана – Бесконечным Временем.

Изначально существовали Бесконечное Время и Пространство, разделенные надвое между Светом и Тьмой, Добром и Злом. Пространство не определено материей, бесформенно; оно проявляется лишь потенцией, выражающейся двуполюсно: Добро – Ахура-Мазда и Зло – Анхра-Манью. В один прекрасный миг у Ахура-Мазды возникает желание творения. Он прерывает бесконечную цепь времени строго определенным отрезком – Конечным Временем (Зерван Хвадата), протяженностью в двенадцать тысяч лет, что, к слову, ровнехонько день Брахмы. Линейность времени позволяет начать историю, то есть творение.

В течение первых трех тысяч лет Ахура-Мазда творит мир в идеальном, нематериальном виде – возникают одни лишь идеи вещей – чудесный мир светлых порождений. Анхра-Манью увидел исходящее от них сияние и понял, что Свет – его погибель. Злой Дух бросился к Ахура-Мазде с намерением уничтожить порожденное, но Свет обжег Анхра-Манью, заставив отступить. Тогда Ахура-Мазда предложил сопернику мир. Ахура-Мазда вовсе не жаждет искоренить зло совершенно, и в том нет ничего удивительного. Анхра-Манью нужен благому богу в качестве противовеса, ведь именно в этом кроется потенция развития, именно борьба противоположностей обеспечивает единство и развитие мира.

Но речи Ахура-Мазды о мире породили в злобном мозгу Анхра-Манью мысль о слабости светлого бога. Мира жаждет лишь слабый – так решил дух зла. Анхра-Манью отверг предложение мира, в яростной мощи своей желая абсолютной власти. Тем самым дух зла подписал свой смертный приговор. Мудрый до хитрости Ахура-Мазда предложил сопернику: «Давай сойдемся в такой-то день и будем биться, покуда не стемнеет». «Стемнеть» должно было ровно через девять тысяч лет – срок, намеренно вычлененный Ахура-Маздой из Вечности, ибо победа над злом возможна лишь в том случае, если борьба их будет иметь завершение – иначе, конечной. Именно конечной, так как бесконечность дарует силу злу. Ведь Вечность безвременна, тождественна с бесформием, а зло, вожделеющее разрушения, сильно именно там, где отсутствует форма. Чтобы победить, Ахура-Мазда должен был определить срок, и он сделал это, назначив три периода по три тысячи лет – срок, достаточный даже для самой великой битвы. Пока Анхра-Манью пребывал в радостном предвкушении схватки, Ахура-Мазда прочел великую силой молитву:

Сокровенные слова поразили Анхра-Манью в самое его злобное сердце. Дух зла «был охвачен смятением и низвергнулся обратно во тьму. И он оставался в смятении три тысячи лет». Это время Ахура-Мазда использовал, чтобы придать миру материальную форму – воздвигнуть неприступный редут против грядущего натиска Анхра-Манью. Светлый бог создал себе верных помощников Амеша Спента (Бессмертных Святых) – семь великих богов (они же совокупность его божественных качеств, из которых и выросли). Кроме них Ахура-Мазда сотворил мир: небо в форме яйца, воду, землю, светила, растения; он сотворил первочеловека Гайомарта, который в силу первоначального неприсутствия в мире зла был бессмертным, и первобыка, олицетворение мощи природы. Очень показательно, что для борьбы со злом Ахура-Мазде нужен именно материальный мир. Созданный прежде мир «творений в неземной форме» был бесцелен и неощутим, а значит, несовершенен в борьбе со злом. И потому Ахура-Мазда придал ему материальную суть.

Материальный мир Ахура-Мазды был прекрасен. Его составляли лишь чистые существа – добрые боги, животные и растения, чистая вода и чистый огонь. Период, когда АхураМазда создавал этот мир, получил название Творения.

Однако материальный мир оказался уязвим в большей мере, нежели мир духовный, и Анхра-Манью не замедлил воспользоваться этим обстоятельством. Пока Ахура-Мазда творил, его близнец терпеливо выжидал, создавая себе яростных злобных помощников. То есть каждый творил свой мир.

В качестве антиподов Амеша Спента возникли омерзительные дэвы. Первым появился Ака Мана – «Злая Мысль», за ним последовали Индра, Шару, Нахатья, Тарви, Заири, Митаохта, Друдж, Айшма. Но Анхра-Манью не спешил с открытою враждой, ибо знал, что потребуется много сил, дабы сразиться с могущественным Ахура-Маздой. И все это время мир жил, не зная зла. Воздух был чист и светел, огонь – ярок и бездымен, вода – чиста и прохладна в жару. В степи, покрытой цветущими растениями, мирно паслись живые твари. Великодушный и прекрасный ликом Гайомарт обрабатывал землю и ухаживал за первозданным быком.