Крутясь вокруг своей оси, точно выпущенное из баллисты, оно врезалось в бок Кама, смяв звенья кольчуги, и тот пошатнулся от удара, упав на одно колено. Мильвио снова атаковал, еще раз обрушив меч на наплечник, оставляя вторую вмятину.

Следующий удар Кам принял на древко алебарды, выставив ее перед собой двумя руками, и тут же, не вставая с колена, попытался проткнуть южанину сердце. Мильвио не успел парировать, отшагнул в сторону, и это дало Каму возможность встать. Он попробовал вырвать из своего бока копье, но лишь сломал древко, лопнувшее под его костлявыми пальцами.

Алебарда взмыла вверх, распоров воздух, и Лавиани выругалась, когда увидела, что громила легко бежит к ней. Мильвио устремился следом, но было понятно, что он не успевает.

Бабочка на левом плече выгорела, и ладони, на миг ставшие прочнее любого металла, встретили лезвие. От силы удара она отшатнулась, тут же прыгнула вперед, юркнув под длинным древком, ножом нанесла два быстрых пореза.

Первый пропал втуне, его остановила кольчужная юбка, зато второй прошел, и она почувствовала, что достала. Сделала кувырок. Обух-крюк врезался в каменный пол так, что зал загудел, а осколки раздробленных человеческих костей брызнули во все стороны.

Древко алебарды описало круг в почерневших, истлевших руках, и длинный выпад вновь был направлен на Мильвио. Кам легко сдерживал атаки сразу двоих, больше уже не подпуская к себе.

– Найди себе что-нибудь потяжелее ножа, сиора! – крикнул южанин и снова начал отступать под силой ударов вражеского оружия.

Лавиани, ругаясь, кинулась прочь, слыша, как за спиной громко звенит сталь. Она наклонялась над мертвыми, двумя руками отбрасывая в сторону иссохшие костяки, переворачивая тяжелые доспехи, то и дело оборачиваясь, чтобы проверить, как там Мильвио.

Тот держался и действовал из предельно закрытых высоких стоек, полностью уйдя в защиту, содрогаясь от напора и пережидая сотканную из металла вьюгу, обрушивающуюся на него, точно стая воронья на брошенный в поле труп.

Кам, забыв о Лавиани, все так же не произнося ни звука, напирал, и мечнику приходилось нелегко. Алебарда была не только длиннее, но и тяжелее полуторника. Лавиани не сомневалась, если бы Мильвио противостоял обычный противник, тот бы справился, но когда сражаешься с мертвым…

Бывший великий волшебник не знал усталости и обладал бычьей силой. Алебарда в его руках порхала точно перышко. Подернутые тлением руки постоянно меняли хваты на древке, и оружие то падало сверху, то змеей скользило снизу, а стремительные уколы чередовались с сокрушительными ударами. Он наступал с тем же напором, что и камнепад, летящий по склону.

Эта смертельная пляска с чудовищем, которое сотни лет должно быть мертво, затягивалась. Лавиани нашла меч, отбросила в сторону, подняла топор с изломанной кромкой по лезвию, выкинула. Копья, кинжалы, секиры – вся эта старая рухлядь была ни на что не годна. Простого человека конечно же можно было убить куском ржавого металла, но их противника нельзя было назвать простым.

Наконец Каму удалось провести удачную атаку. Меч Мильвио попал между древком и крюком секиры. Ученик Скованного рванул оружие на себя, и сила этого рывка была такова, что Фэнико вырвался из пальцев, отлетел на добрый десяток ярдов, а алебарда начала свой последний замах.

Предпоследняя бабочка покинула плечо Лавиани. Мир застыл, и она бросилась назад, через весь зал, к Мильвио. На на бегу она подхватила тяжеленный осадный прямоугольный щит. У него не было кожаных ремней, лишь две рукояти и подпорка, чтобы скрываться за ним во время стрельбы из арбалета. Но сейчас это было совсем не важно.

Она успела. Ее таланта как раз хватило, чтобы встать перед Мильвио, загородить его. Удар был такой силы, что ее зубы клацнули, а в глазах троилось – так громко гудело в голове.

Она дрогнула под этой мощью, выглянула из-за защиты лишь для того, чтобы увидеть направление следующей атаки и вновь выставить щит. На этот раз отшатнулась, удивляясь, как выдержали руки.

Из-под орлиной маски на нее смотрела сама тьма.

– Открой рот! – рявкнула она поднимающемуся на ноги Мильвио. – Лежи!

Сойка не стала проверять, выполнил ли он ее приказ. Им обоим нужна была передышка, а проклятый Кам не собирался ее давать. Последняя бабочка исчезла с ее плеча, и во все стороны от Лавиани ударила невидимая, оглушающая, беззвучная волна.

Кама снесло несуществующим молотом, как и останки, разбросанные по полу. Южанина тоже оглушило. Пытаясь встать, двигался он неловко, замедленно, точно жук, попавший в патоку.

Лавиани отбросила от себя тяжеленный щит, кинулась к валявшемуся Фэнико. Взяла его обратным хватом, держа за собой, точно стальной хвост, в четыре удара сердца оказалась перед нашарившим алебарду Камом.