— Вы были режиссером последнего фильма с ее участием, съемки которого так и не завершились, — продолжал я. — Что случилось в Лондоне?

— Аманда все бросила, — ответил Сэм. — Но к тому времени это уже не имело особого значения. Я выкинул к чертям собачьим тридцать тысяч футов отснятой пленки. Выделенные на фильм деньги иссякли, и пытаться достать их было безнадежно. Ни один прокатчик не желал иметь отношения к этой картине.

— Аманда вернулась сюда, в Лос-Анджелес, к Дейлу Форесту, но спустя неделю поняла, что не может выносить общения с ним, и сбежала от него. А через полгода оказалась в частной психолечебнице. Встречались ли вы с ней в этот период?

— У меня хватало своих проблем, — отозвался Сэм. — Я наспех отснял пару фильмов перед тем, как сам оказался в помойке. Дерьмовые фильмы, конечно, но нюх не подвел Сэма Айкмана. Фильмы принесли прибыль, и люди вспомнили обо мне. Это дало возможность продолжить работу. Я совершенно не знал, какого дьявола стряслось с Амандой, пока как-то не услышал, что она попала в психолечебницу. Я несколько раз проведал ее там.

— И ваша вера в ее талант возродилась?

— Я вижу в ней не только звезду, но и человека, — пояснил он. — Вопреки тому, что несут про меня, Холман, я не полный ублюдок.

— Однако вам едва не удалось убедить и меня в том, что молва права.

— Думаю, мне не составило бы особого труда сделать это. — Сэм пожал плечами. — Вы не верите тому, что я сказал насчет Дейла Фореста?

— Я не составил о нем представления, ибо не знаком с ним.

— Хотите взглянуть на него в компании? — спросил Айкман. — Посмотреть, как ведет себя эта скотина в привычной среде?

— Почему бы и нет?

— Ладно, сегодня же устрою небольшую вечеринку. Я уже давно никого не приглашал к себе.

— Полагаете, он примет столь внезапное приглашение?

— Конечно примет. — Айкман самодовольно усмехнулся. — Ему не терпится узнать, каковы мои планы в отношении его бывшей жены.

— Идет, — сказал я. — В котором часу?

— Около девяти. Девицу можете не прихватывать. У меня полно таких, как Генриетта. Мне одному не справиться, так что рассчитываю на вашу помощь.

— Отлично. Буду весьма признателен, если дадите мне возможность хорошенько разглядеть Фореста.

— Надеюсь, вы прикончите его, — весело добавил он. — Пожалуй, нет иного способа остановить этого подонка!

В приемной блондинка старательно поправляла прическу, но прервала это занятие, когда я проходил мимо, и приветливо улыбнулась мне. Размышляя о том, что у Сэма Айкмана жизнь не из легких, я направился к своей машине и поехал к Вудсайду, в психиатрическую лечебницу санаторного типа, чтобы побеседовать с доктором Мерриллом. Конечно, мой способ зарабатывать не самый приятный, но я хоть не сижу дома и общаюсь с народом.

— У вас есть определенный план действий?

— Дайте мне адреса тех, о ком вы упоминали, — попросил я, — и сами напишите их.

Лечебница расположилась среди холмов, примерно в часе езды от города, в таком месте, где еще не знают о смоге. Длинное двухэтажное здание напоминало завод по производству электронных деталей. Я припарковал машину перед парадным входом и вошел в фойе. Пара модернистских скульптур ничуть не смягчала стерильно-больничную атмосферу.

За приемным столиком сидела скучающая светловолосая медсестра в белоснежной накрахмаленной форме. Назвав ей свою фамилию, я выразил желание увидеть доктора Меррилла. Она с трудом подавила зевок и подняла трубку. От нечего делать я подумал, произвел бы на нее впечатление небольшой щелчок по лбу.

— Доктор Меррилл согласен принять вас, — сообщила она, положив трубку. — Идите прямо по коридору, третья дверь налево.

— Его еще не поймали? — спросил я таинственным тоном.

— Кого? Доктора Меррилла? — От волнения у нее двух захватило.

— Суини, душителя, — пояснил я. — Он удрал прошлой ночью. Убил двух охранников, изнасиловал трех медсестер и выпрыгнул из окна. Странно, что доктор Меррилл не рассказал вам об этом.

— Тогда все было бы иначе, — отозвалась она. — Прямо по коридору, третья дверь налево. Если встретите невысоких людей с сачками для ловли бабочек, остерегайтесь их, мистер Холман.

— Весьма признателен.

Я дошел до третьей двери налево и постучал. Меня попросили войти, и я оказался в просторном, скудно меблированном кабинете. Высокие окна выходили на безукоризненно ухоженную лужайку, окаймленную столь же ухоженным кустарником.

На вид доктору Мерриллу было лет сорок. Этот высокий, атлетического сложения человек, в неброском темном костюме источал самоуверенность профессионала. Его черные волосы были слегка тронуты сединой на висках, большие карие глаза выражали понимание и сострадание. Он не понравился мне с первого взгляда.