– Это вампир.

Отряд остановился в одной из галерей с низким потолком. Здесь пахло сыростью и летучими мышами. Бекки направила луч фонаря на камень с вырезанными на нем словами: «Merci a Dieu, m…»

[18]

Буквы имели старинное начертание, надпись обрывалась на полуслове, словно у резчика кончились силы, или свет, или время.

–

Слушайте… вот опять, – Чарли оглянулся.

Очень зловещим был этот звук! Пол уже слышал нечто подобное – в Осаке, Бангкоке… Еще мальчишкой он испуганно вздрагивал, когда это низкое урчание смешивалось с криком сов и лисьим тявканьем.

В наступившей тишине раздавалось лишь людское дыхание да суетливое шуршание крыс. Где-то капала вода – похоже, чуть дальше находился подземный пруд или даже небольшое озеро.

– Погасите фонари, – велел Пол. – Переходим на приборы ночного видения.

Его спутники принялись шумно распаковывать снаряжение, доставая специальные очки. В них можно было видеть футов на пятьдесят, а дальше наступала такая густая тьма, что уже никакие приборы не помогали.

– Если хотите, включите инфракрасное освещение, – обратился к своим подчиненным Бокаж, и голос его звучал так мягко, словно он произносил слова любви.

– Согласен, – ответил Райнар.

Кто-то крепко впился пальцами в плечо Пола. Это была Бекки, она уставилась неподвижным взглядом в глубину длинного наклонного коридора. Никаких сомнений, там кто-то шевелился.

– Вампир, – пробормотал Бокаж.

Пол разглядел высокого элегантного мужчину, очень подвижного. В ту секунду, когда зажегся инфракрасный луч, фигура исчезла.

Ее соплеменники перекликались друг с другом сообщая, что за ограждение проникли люди. Голоса Властителей звучали спокойно, и от этого у Мириам перехватывало горло, а в голове лихорадочно стучало:

неужели вы не понимаете, неужели до сих пор не догадались?

У нее была карта склепов, но лабиринт, начинавшийся за ними, там указан не был. Пришлось ориентироваться по запахам и звукам, почти не полагаясь на зрение. Не прошла она и десяти шагов, как вокруг нее сомкнулась кромешная тьма. Теперь пришлось идти вслепую, доверяя в выборе направления только собственному чутью и слуху.

До нее до сих пор доносилось дыхание туристов, осматривавших склепы, их редкие приглушенные разговоры. Видимо, было нечто в самой атмосфере этого места, что заставило их притихнуть, словно духи умерших требовали тишины.

В низком тоннеле, уходившем куда-то вглубь, появилось слабое красновато-пурпурное свечение. В первую секунду Мириам не поняла, что это такое, а потом разглядела примерно на расстоянии пятидесяти футов одетого в черное Властителя. Он наблюдал за свечением, которое не было равномерным, оно то усиливалось, то таяло где-то в дальнем конце тоннеля.

Стоило Мириам почувствовать сильный мужской запах, как по ее телу пробежала дрожь.

– Я, Мириам, приветствую тебя, – пробормотала она на прайме.

Он молниеносно обернулся. Теперь она увидела лицо Властителя, а необычное свечение продолжало мерцать за его спиной.

– Я, Юриел, носящий теперь имя Анри, приветствую тебя. – Он наклонил голову.

Мириам отвесила глубокий поясной поклон, как того требовал официальный этикет от гостя, каковым она сейчас являлась. Властитель подошел совсем близко и длинными пальцами приподнял ее лицо за подбородок.

– Я пришла, чтобы представиться Высокому Собранию, – добавила Мириам, все еще придерживаясь размеренной официальности прайма.

Ее собеседник переключился на французский.

– Тебе нужен ребенок, Мириам? Или муж?

– И то и другое, – ответила она.

Анри улыбнулся.

– Полагаю, ты все еще живешь в Нью-Йорке, в огромном доме со своими чудесными маленькими любимцами.

В его голосе не чувствовалось осуждения. Смеет ли она надеяться?..

– Да, – осторожно ответила Мириам, потупив взгляд, как требовали хорошие манеры.

– И как только ты выносишь их запах?

Словно послышался звук пощечины – он презирал ее не меньше остальных. Сначала Мириам попыталась скрыть свое разочарование, но потом подняла взгляд. Будь она проклята, если станет выказывать уважение этому мужчине.

– Что за свечение? – холодно спросила она.

Свет становился определенно ярче, теперь она смогла различить стены тоннеля и даже узкое суровое лицо Анри.

– Пустяки.

Мириам отбросила хорошие манеры и принялась откровенно его разглядывать. Мартин Суль при их последней встрече 6ыл в таком ужасном состоянии, что мог вызвать только отвращение. Анри, напротив, не казался ей столь отталкивающим. Пусть он грязен и плохо одет, зато у него великолепное тело. Мириам ощущала его силу, а мысль оказаться в его объятиях была очень даже соблазнительной.