– Пробирки с первой по восьмую обработаны антикоагулянтом, – сообщила она. – Девятая и десятая чистые.

– Мне бы тоже хотелось поработать. Я не могу сидеть и ждать, меня просто трясет от нетерпения. Давайте я займусь центрифугой.

Филлис вручила Саре две пробирки. Сара поместила их в центрифугу, установила скорость вращения, закрыла ее и щелкнула переключателем.

– Смотрите-ка, – заметил Джефф, – она вертится в такт с Моцартом – За несколько мгновений до этого он включил радио. Том чуть не заорал на него за это, но вовремя спохватился: Джефф прав, если он так относится к ситуации. Паника и профессионализм в работе – вещи несовместимые. Он посмотрел на свою Сару, склонившуюся над центрифугой: лицо ее все еще было немного бледным и слегка опухшим, она сосредоточенно работала.

Филлис готовила предметные стекла, помещая по капле крови на каждое и прижимая их тонкой покровной пленкой. Каждый образец получал свой номер и ставился в штатив рядом с микроскопом Джеффа.

– Сначала я произведу подсчет ретикулоцитов, – сказал Джефф. Тому это показалось разумным: они сразу же смогут определить, нет ли внутреннего кровотечения. Если кровь была несовместимой, вполне могло произойти кровоизлияние.

– Подготовьте трубку Уэстергрена, – сказала Сара. – Нам надо определить скорость осаждения.

Пока Филлис готовила трубку, Том перебирал в уме причины, по которым бы следовало определять скорость, и никак не мог понять, зачем Саре это нужно. Она беспокоится о возможности заражения?

– На это потребуется час, – заметил Том, – двести кубиков крови. Я думаю, мы и так увидим явные признаки патологии, если инфекция пройдет дальше по руке. – «По этой прекрасной руке», – подумал он.

– У Мафусаила под конец скорость осаждения была повышена.

Вот так так! Она не забыла о связи между Мириам Блейлок и мертвой обезьяной. Она, должно быть, думала, что пойдет по стопам Мафусаила, бедняжка. Он молил Бога дать ему возможность хоть как-то ее успокоить. Но с Сарой это было бы пустой тратой сил. Как только ей в голову втемяшивалась какая-то идея, требовалось нечто большее, чем обычные слова, а хуже всего то, что он и сам ни в чем не уверен. Физики давно уже разделались с общепринятыми концепциями о случайном стечении обстоятельств, заменив их более элегантными – и, разумеется, более точными – идеями о пространстве-времени как о целостном явлении, сложном континууме. В свете подобных концепций связь между появлением Мириам и смертью Мафусаила не только не была случайной, она даже не была совпадением. Одно следовало из другого, как один кирпич следует за другим в стене, и не более того.

Шум центрифуги сошел на нет, и Сара достала из нее пробирки с отсепарированной кровью.

– Не найдется где-нибудь места, чтобы она легла? – спросил Том.

Ее лицо бледнело просто на глазах.

– Я тебе сообщу, если мне потребуется разрешение на госпитализацию, – резко ответила она. – Я сама знаю, какие удобства есть в этом заведении. – Она поставила пробирки в штатив и стала с помощью пипетки отбирать отдельные компоненты крови.

– Дайте мне предметное стекло с белыми кровяными тельцами, – сказал Джефф, не отрываясь от микроскопа. Сара быстро приготовила образец и поместила его на предметный столик микроскопа.

Том восхищался совершенством и отточенностью приемов их работы. Особенно он восхищался Сарой. Все его заботы и любовь бледнели в сравнении с ее профессиональными качествами.

– Мне нужен еще один образец, – пробормотал Джефф. – На реакцию Райта.

Все молчали, пока он его исследовал.

– Наблюдается присутствие посторонних лейкоцитов. – Том ощутил новую волну тревоги, теперь уже сомневаться не приходилось: кровь Мириам и в самом деле текла в венах Сары. – Содержание эозинофилоподобных клеток в крови примерно три процента. Высокая псевдоподическая активность. Клетки развиваются.

– Какова их концентрация в крови самой Мириам? – спросила Сара упавшим голосом. Ей с трудом удавалось сохранять спокойствие.

– Восемнадцать процентов.

– Ты упоминал о псевдоподической активности. Что происходит?

Джефф оторвался от микроскопа. В люминесцентном свете лицо его трудно было рассмотреть, но лоб у него блестел.

– По-видимому, они поглощают твою кровь, – осторожно проговорил он, – и воспроизводят клетки своего собственного вида.

10

Мириам проснулась после первого за многие дни спокойного

Сна.

Было девять часов утра. Она сразу же попробовала

прикоснуться

к Джону. Она быстро ощутила присутствие, и сила ощущения заставила ее дернуться всем телом. Он был где-то здесь, неподалеку, и настроен был чрезвычайно эмоционально.

Он ликовал.

В замешательстве она нахмурилась.

Прикосновение

совершенно четко свидетельствовало о том, что он поблизости, – вероятно, внутри дома. Она прижалась к спинке кровати, испуганно оглядывая комнату. Но та была пуста. Его радость, очевидно, не имела отношения к тому, что он ухитрился обвести вокруг пальца ее охранные системы и проникнуть в дом. Она проверила контрольную панель, расположенную напротив, в изножье. Все датчики тревоги светились ровным зеленым светом. Он вошел не обычным способом. И электростатический барьер не сработал. А вот датчики, регистрирующие движение, сообщили ей интересные новости. В 3.52 утра было зарегистрировано движение в подвале, через две минуты – в вестибюле у входа и в 4.00 – на чердаке. Они говорили о том, как медленно передвигался он от подвала до чердака. И с 3.59 до 5.59 остальные пластины, защищавшие ее кровать, были автоматически закрыты, отреагировав на необъяснимое движение в доме.

Итак, он был на чердаке. Подходящее место. Когда придет время, ей не нужно будет за ним охотиться. Но почему он так ликовал?

Она решила

прикоснуться

снова, надеясь отыскать какой-либо эмоциональный ключ к тому, что он делал. Конечно, нужно быть осторожной. Джон чувствует

прикосновения.

Ей не хотелось, чтобы он узнал о ее пробуждении. Это насторожит его.

Освободив свой мозг от мыслей, она закрыла глаза и широко открыла свой внутренний глаз. Затем отыскала в своем сердце место Джона. Быстро