Священники именем бога-творца освящали и укрепляли деление людей на господ и рабов. Вера в промысел всемогущего творца внушала, что от него зависит богатствo и бедность, призывала примириться с социальным неравенством на земле. «Почто шумите, братья, — говорил священник елейным голосом, — на кого ропщете? — на брата своего; от творца так положено: кому быть богатым, а кому бедному». «Учители веры» вдалбливали в голову, что «высокого и низкого бог создал», «в лесу бог деревья не уравнял, а в народе людей», «господь богатит и высит, убожит и смиряет».

В эпоху капитализма имеется тесная связь между поучениями о творческой деснице бога-творца и заявлениями вроде известного изречения короля нефти Рокфеллера: «Мои деньги дал мне бог». Не случайно надпись на долларе гласит. «На бога мы надеемся». Вера в бога-творца поддерживается в буржуазных странах социальной придавленностью трудящихся, кажущейся беспомощностью их перед слепыми силами капитализма, который приносит неисчислимые бедствия и страдания, страхом перед возможностью войны, безработицы и нищеты.

Ф. Энгельс указывал, что в буржуазном обществе над людьми господствуют, как какая-то чуждая сила, ими же самими созданные экономические отношения, ими же самими произведенные средства производства. Поэтому там фактическая основа религиозного отражения действительности продолжает существовать, а вместе с этой основой продолжает существовать и ее отражение в религии. До сих пор еще в ходу поговорка: «человек предполагает, а бог (т. е. господство чуждых человеку сил капиталистического способа производства) располагает» [11] .

Человек считает себя зависимым существом, обязанным существованием милостью другого, а поэтому полагает, что жизнь его имеет причину вне его, она не есть его собственное творение. «Вот почему творение является таким представлением, которое весьма трудно вытеснить из народного сознания, — писал Маркс. — Народному сознанию непонятно чрез — себя — бытие природы и человека, потому что это чрез — себя — бытие противоречит всем осязательным фактам практической жизни» [12] . Маркс отмечал, что сам вопрос о том, кто породил природу вообще, продиктован точкой зрения, которая в корне неправильна. Задаваясь вопросом о сотворении природы, человек абстрагируется от нее, полагает ее несуществующей, хотя абстрагирование от бытия природы не имеет никакого смысла.

Философы-материалисты древности настойчиво пытались объяснить мир из него самого, доказывая, что из ничего ничего не делается, что Вселенная «не создана никем из богов и никем из людей», она вечна, у нее нет ни конца, ни начала. В условиях средневековья, с его диктатурой церкви основной вопрос философии принял острую форму: создан ли мир богом или он существует вечно? Великий основной вопрос всей, особенно новейшей философии, есть вопрос об отношении мышления к бытию, — писал Энгельс. Философы разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы, и которые, следовательно, в конечном счете, признавали сотворение мира, составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма [13] .

Средневековые вольнодумцы предлагали ответить на такие вопросы: Что существовало до творца? Кто сотворил самого бога? Что делал бог до сотворения мира? Зачем бог сотворил мир? Почему бесконечно совершенный бог создал несовершенный мир?

В XII–XIII вв. разным лицам приписывались крылатые слова: «Если бы господь бог сделал мне честь спросить мое мнение при сотворении мира, так я бы ему посоветовал сотворить его получше, а главное попроще».

Острота споров о сотворении мира объясняется в конечном счете тем, что это был не только основной догмат церкви, но он считался и политической аксиомой, освящавшей феодальные порядки. Поэтому различные «еретики», выступавшие против феодального гнета, критиковали церковное учение о сотворении мира. Во французской хронике Радульфа Глабера сообщается, что в 1017 г. «появилась новая неслыханная ересь, занесенная из Италии одной женщиной преисполненной дьявола. Еретики утверждали, что земля и небо не были сотворены, они существовали всегда. Еретики не признавали никаких христианских верований, никаких обрядов». Король Франции Роберт прибыл в Орлеан, созвал епископский собор, который осудил еретиков. На второй день праздника рождества там были заживо сожжены тринадцать еретиков.

В борьбе с еретиками католическая церковь запрещала мирянам читать Библию, чтобы они не впали в ересь. Вожди реформации хотя и отвергали этот запрет, но также преследовали тех, кто критиковал Библию. «Одно из двух: или веришь во все начисто и без всякого исключения, — говорил Лютер, — или же ни во что не веришь». Когда Лютера спросили, что делал бог до сотворения мира, то после некоторого раздумья Лютер сердито воскликнул: «Он сидел в лесу и срезал прутья для розог, которыми следует наказать всех тех, кто будет приставать с такими глупыми вопросами».

Христианские теологи тщетно пытались примирить противоречия библейского сказания о сотворении мира. Богословы спорили: сотворил ли бог мир руками или словом, из вещества или из ничего, в один момент или в шесть дней, кто же именно был творцом: святой дух, который, по словам Библии, «реял над поверхностями вод», или сын божий, как гласит Новый Завет, или бог-отец, о чем утверждает «никейский символ веры», приписывавший акт творения «богу-отцу всемогущему, творцу неба и земли», или вся троица, согласно библейским словам: «да сотворим мы».