Я услышал жуткий звук, похожий на свист хлыста, у себя над головой, панический вопль дворецкого перед тем, как меч Бастарда сбросил его вниз через парапет. Вопль закончился глухим звуком удара о землю. Я пробрался внутрь башни и без труда нащупал кольцо крышки люка.

Путь назад показался мне бесконечно длинным, но через какое-то время я все же заметил неясный свет в конце лестницы.

Достигнув поворота в тайный коридор, ведущий к моей спальне, я свернул туда. Хью Викс-Джонс может и подождать, решил я, потому что без Фартингейла он не представлялся мне опасным противником. Мне казалось куда более важным убедиться, что с Имоджен ничего не случилось.

Дверь ее комнаты была закрыта. Я громко постучал, затем нажал на ручку и убедился, что она не заперта на ключ. Приглушенный абажуром свет ночника придавал помещению теплый, уютный вид, но комната была пуста. Я обеспокоенно начал осматриваться, потом услышал голос Имоджен и едва удержался от радостного крика.

— Я здесь. — Голос доносился из-за неплотно прикрытой двери, которая, как я решил, наверняка вела в ванную. — Сию минуту выйду! — Голос Имоджен звучал напряженно. — Все прошло благополучно?

Я открыл рот, чтобы ответить, но так и не закрыл его. Что это был за вопрос?

— С Бейкером, я имею в виду. — Ее голос звучал громко и деловито: — Если тебе удалось отделаться от него, все остальное будет сущими пустяками. Они поверят, что Найджела Карлтона убил дядюшка Сайлас, он же натравил собаку на…

Дверь ванной комнаты распахнулась, и Имоджен вошла в спальню. Очевидно, она занималась прической. Черные волосы, разделенные прямым пробором, изящно обрамляли ее продолговатое лицо. Одета она была снова в черный свитер и узкие черные брючки, все это подчеркивало полноту ее высокой груди и соблазнительные линии широких бедер.

Признаться, я не обратил должного внимания на все это, так как все мое внимание было сосредоточено на ее лице.

При виде меня рот у нее широко раскрылся, темные глаза медленно округлились, выражая нечто среднее между удивлением и страхом.

— Ларри? — прошептала она. — Я…

— …Думала, что это Фартингейл, — закончил я фразу.

— Я не знаю, что…

Она замолчала, глядя на что-то у меня за спиной.

— Где Фартингейл? — спросил позади меня ворчливый голос.

Я повернулся и увидел невысокого лысого толстяка, который стоял в проеме двери, его лицо выражало крайнее раздражение.

— Он умер, — ответил я. — Его убил Бастард.

— Ага! — Он удовлетворенно закивал. — А сокровища?

— Найдены внизу, в подвале.

— В подвале? — Он засунул палец в рот и с минуту громко сосал его. — Я думал, что они должны находиться в сторожевой башне… Значит, вот почему они держали в подвале собаку. Я не осмеливался спускаться туда, но частенько наблюдал за ней сквозь решетчатое окно, которое выходит в подвал. Фартингейл оттуда кормил этого пса, бросал ему сверху огромные куски сырого мяса.

— Я решил, что действовали Хью и Фартингейл, — произнес я, — но…

— Имоджен, конечно, — нетерпеливо оборвал он меня. — У Хью никогда не хватило бы ума.

— Когда же вы отыскали сокровища? — спросил я молчавшую брюнетку.

Уголки ее рта опустились вниз в злобной усмешке.

— Лет десять назад, чисто случайно. Я стояла на башне, любуясь видом, оперлась на стену и, очевидно, прикоснулась при этом к тайной пружине. Меня напугал раздавшийся звук, я отпрыгнула назад, так что бронзовый страж чуть не убил меня. Я не сумела одна справиться с этой ловушкой, от Хью никогда не было никакого толку, пришлось звать на помощь Фартингейла. — Она горько усмехнулась. — Аларик там спрятал свои богатства. Драгоценные камни и тяжелые золотые фигуры, античные кубки и все прочее. Я постепенно все это продаю; нам необходимо действовать осторожно, чтобы наши покупатели не стали проявлять излишнего любопытства. Фартингейл получал за это треть суммы. Если бы я не нашла сокровища, наш замок давно бы окончательно разрушился… — Она посмотрела на старика: — Ты снова вернулся бы туда, где находился до этого, в какой-нибудь государственный санаторий, а Хью пытался бы зарабатывать на жизнь каким-нибудь младшим клерком в третьеразрядной фирме.

— Фартингейл убил того человека, — раздраженно заговорил дядюшка Сайлас. — Я ничего не имел против, это было ему хорошим уроком, чтобы не совал свой нос в дела, которые его не касались. Но потом вы надумали убить и его, — он ткнул пальцем в мою сторону, — науськав на него собаку. Против этого я бы тоже не возражал, если бы вы не решили во всем этом обвинить меня.

— Ну, — она вздохнула, — теперь все это уже не имеет значения, верно?

— Наверное, раз этот сумел все выяснить… Все теперь так усложнилось. Я хочу сказать, откуда мне было знать, что он обнаружит тебя и вина не падет на меня?

— Что усложнилось, дядюшка Сайлас? — спросила Имоджен строгим голосом.

— Я видел Фартингейла с собакой, — ответил он. — У него была твоя рубашка… — Сайлас кивнул в мою сторону, и я припомнил, что Имоджен надевала ее, когда ушла из моей спальни, — и он дал собаке ее несколько раз понюхать, затем сказал: «Убей!» После этого он запер меня в моей комнате и объяснил, что вы планируете обвинить во всем меня одного. — Он неодобрительно покачал головой. — Мне кажется, ему доставляло огромное удовольствие говорить все это мне, ведь он меня всегда ненавидел.