«Вот коза!»

В дверь снова зазвонили.

– Прям день открытых дверей какой-то! – проворчала девушка.

«Ну, теперь точно Святослав притащился!»

Распахнув дверь, Архипова впала в ступор. На пороге стоял Марк. Как всегда, выглядел он великолепно в черных брюках и черной рубашке, две верхние пуговицы расстёгнуты, сверху темно-серое драповое пальто.

– Привет, - выдохнула Аня и отошла, чтобы пропустить Марка в квартиру.

– Привет, - тихо поздоровался Сильнов.

Архипова закрыла дверь и перевела взгляд на парня, пальцы на ее руках мелко подрагивали, в душе зарождалось плохое предчувствие.

– Может, чаю? – неуверенно спросила Аня.

– Нет, - покачал головой парень и, повесив пальто, двинулся в сторону кухни.

Архипова села напротив Марка. Но парень не спешил начинать разговор и старался смотреть куда угодно, но только не на Аню.

– Не молчи, - вдруг проговорила девушка, ей надоела неизвестность, и хотелось знать, зачем он пришел и что надумал.

– Анют, малыш, я не надеюсь, что ты меня когда-нибудь простишь, но мы больше никогда не сможем быть вместе, - на одном дыхании выпалил Марк и уставился в ничего не понимающие глаза брюнетки.

– Ч-что? – прохрипела Аня.

– Я люблю тебя, - он взял девушку за руку.
– И всегда любил…

– Марк, я не понимаю, - ответила Архипова растерянно.

– Лиза беременна… От меня, - опустив голову, сказал Сильнов.

Аня шумно выдохнула, выдернув свою руку из ладоней парня, она прикрыла ладошками глаза, из которых с неожиданной быстротой хлынули слезы. Марк подорвался со своего места и, присев на корточки около девушки, постарался ее успокоить.

– Аня, девочка моя, прошу тебя, не плачь. Ну, хочешь, ударь меня, обзови, накричи, только не плачь! Родная, пойми меня, я не могу бросить ребенка, но и обманывать тебя я больше не могу!

Девушка продолжала беззвучно глотать слезы. В ее голове крутился только один вопрос: «За что?!». Марк продолжал что-то ей объяснять, но Аня его уже не слушала. Когда он попытался ее обнять, Архипова оттолкнула его руки и тихо проговорила:

– Уходи.

– Что? – прохрипел Сильнов в ответ.

– Просто уходи и будь счастлив.

Марк несколько раз моргнул, потом поднялся на ноги. Еще через мгновение он наклонился к Ане и, зажмурив глаза, прижался губами к ее лбу. Спустя пару минут Архипова услышала щелчок входной двери.

Он ушел.

Все кончено.

И только тогда Аня смогла в полную силу выразить свои чувства. Она рыдала в голос, из груди девушки вырывался оглушительный вой раненого животного. Хватаясь за стены, Архипова на негнущихся ногах добралась до своей комнаты, но на пороге рухнула на колени и, упираясь руками в пол, заплакала еще громче.

Сильнов, проигнорировав лифт, бегом спустился по лестнице и быстрым шагом направился к своей Ауди. Сев за руль, парень достал пачку сигарет и глубоко затянулся едким дымом. Ему было так тяжело видеть Анины слезы, он чувствовал пустоту в груди, словно все его чувства остались там, на десятом этаже, вместе с его любимой девочкой. Шарахнув кулаком по кожаному рулю, Марк завел автомобиль и сорвался с места. Он несся по ночному городу, словно сумасшедший, и ему было глубоко наплевать как на сотрудников ДПС, которые могли караулить нарушителей за любым «кустом», так и на камеры наблюдения, которые следят за скоростным режимом.

Около стеклянной высотки с визгом остановилась черная Ауди, из которой злой, как тысяча чертей, выскочил Марк. Быстрыми шагами парень пересек холл, даже не поздоровавшись с персоналом, зашел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Именно там располагался кабинет его отца, генерального директора холдинга «СпецНефть». Когда лифт прибыл на нужный этаж, парень размашистыми шагами направился прямиком к Сильнову-старшему. Уже почти подойдя к двери, он услышал оклик секретарши отца:

– Марк Аристархович, туда нельзя, там совещание.

– Мне %запрещено цензурой%! – рыкнул парень на опешившую девушку и с грохотом открыл дверь.

– Таким образом… - Аристарх Иванович замолчал, грозно смотря на сына.
– Марк, ты что себе позволяешь?

– Это ты что себе позволяешь, отец?! – закричал Сильнов-младший.

– Выйди вон! Поговорим позже! – властным голосом прогремел Аристарх Иванович.

– Нет уж, ПАПА, - выделил последнее слово, - ты поговоришь со мной сейчас!

– Что ты себе позволяешь, щенок! – закричал Сильнов-старший.
– Я сказал, пошел вон!