Это не значит, — добавил Инграм высокомерно, — что я имею что-то против высокого регистра.

Еще бы он имел что-то против, — он, давным-давно пожертвовавший атрибутами своей мужественности в обмен на миску домашней похлебки!..

— Чуваки исчезают с улицы и возвращаются обратно без… некоторых частей?! — воскликнул я в ужасе, и мой собственный голос невольно сорвался на фальцет.

Инграм скорбно кивнул, его глаза цвета старого золота блестели.

— Это правда, — сказал он. — Так что помоги им гавана браун (Порода кошек сиамского типа с однотонным коричневым окрасом). Все эти зверства — часть программы по регулированию рождаемости в популяции.

— Если они хотят контролировать рождаемость среди нас, — прорычал я, — почему бы им не содержать своих кисок взаперти, вместо того чтобы хватать ни в чем не повинных чуваков на улицах и отрезать им яйца?.. У тебя нет других новостей, нормальных, а не таких, от которых меня выворачивает?

— «Китти сити», — сообщил он, — предлагает новое шоу талантов-ню.

Я ответил, что не увлекаюсь зрелищами для извращенцев.

— Очень жаль, — усмехнулся он. — Тогда тебя, наверное, не заинтересует тот факт, что в «Голиафе» проходит конкурс стриптиза с участием артистов всех полов, включая неопределенный.

— С какой стати меня это должно интересовать? Тут Инграм принял невыносимо загадочный вид и облизнул своим ядовитым розовым языком скудные усишки.

— Я слышал, — произнес он, — что мисс Саванна Эшли, кинозвезда, будет принимать участие в жюри конкурса. Уж не та ли это Саванна Эшли, которая приезжала в твои прежние пенаты в «Кристал феникс»? У нее еще была такая очаровательная компаньонка, изящная штучка по имени Иветта…

Я уставился на Инграма так, точно видел его впервые. Имя Иветты поразило меня в самое сердце. Иветта!.. Божественная Иветта! Я снова слышал ее тоненький гортанный голосок, видел неуловимо меняющий цвет калейдоскоп ее сине-зеленых глаз, чувствовал, как шелковистый серебряный мех с легким темным подпалом скользит по моей широкой груди…

Божественная Иветта снова в городе!

— Погоди! — завопил Инграм мне вслед своим скрипучим голосом, когда я уже несся по улице, стремясь поскорее достичь «Голиафа». — Разве ты не хочешь узнать про шоу экзотических золотых рыбок в казино «Мирэдж»?..

Я уже не слушал его. Если что-то в мире способно отвлечь меня от поисков еды — это Божественная Иветта.

Честно говоря, даже мысли о ней сейчас, когда я возлежал с комфортом в шелковом гнезде на постели мисс Темпл Барр, почти заставили меня забыть шокирующие обстоятельства последних двенадцати часов, в течение которых я пребывал вне ласковых уз моей куколки Темпл.

Я задремал, видя во сне хрустальные пепельницы, наполненные шампанским, кошачью травку и икру, и мою аристократическую подругу, с которой я все это разделю.

Флюоресцентная лампа на потолке палаты придавала и без того вечно бледному лицу Кроуфорда Бьюке-нена мертвенный зеленоватый оттенок. Светло-зеленая больничная рубаха тоже не добавляла ему привлекательности — из-за нее его серебристые седины казались желтыми. Темпл терпеть не могла фальшивые изъявления сочувствия, так что, выпалив:

— Господи, Кроуфорд, ты выглядишь… устало, — она только усилием воли проглотила просившееся на язык «ужасно».

Он лежал на казенного вида больничной койке и казался совсем маленьким и жалким. Темпл бессознательно понизила голос, как это принято у постели тяжелобольного. И теперь это и вправду было искренне.

— Как ты себя чувствуешь? Это… очень серьезно?

— Сердечный приступ? Я переживу, — его голос, как ни странно, оставался по-прежнему глубоким и низким, как звук виолончели. — А вот если они обвинят меня в убийстве, то вряд ли.

— Тебя — в убийстве? — Темпл чуть не рассмеялась. — Из тебя убийца, как из меня тяжелоатлет. Вот если бы ты был жертвой…

— Слушай, ТиБи, ты же была в моей шкуре. Я нашел этот чертов труп! Прикидываешь, как это выглядит?

— Пиарщик, конечно, может угробить репутацию, но Убить человека… Ни один дурак никогда тебя не заподозрит всерьез.

— Да? А как насчет полицейской дылды Молина?

— Да, эта всех подозревает, — согласилась Темпл.

— Слушай. Я хочу, чтобы ты меня прикрыла.

— Еще не хватало! Я уже один раз отказалась от этой работы, ты что, забыл? С чего бы мне браться за нее сейчас, когда там такое творится? Кстати, я Молине тоже не нравлюсь.

Даже на больничной койке Бьюкенен умудрился изобразить Казанову:

— Ну, я-то ей нравлюсь, не сомневайся. Но она меня все равно подозревает.

Темпл удержалась от того, чтобы стукнуть его по голове, исключительно ввиду окружающей обстановки:

— Да с какой же стати? Лейтенанта Молину, конечно, профессия обязывает относиться с подозрением ко всем вокруг, но с чего бы ей взбрело в голову, что именно ты мог убить стриптизершу? Кстати, каким способом она была убита?