Лицо японца вновь стало каменным.

Боец в костюме отлип от стены и связал Равилю ноги и руки ремнями. Это хорошо. В смысле, мертвеца не стали бы пеленать.

*

Громыхнул выстрел. Гурбан зажмурился, ожидая удара в голову — он был уверен, что почувствует его за миг до смерти. Но бандитская пуля миновала его.

И впору бы радоваться, вот только на груди Бека появилось мокрое пятно — Тельняшка выстрелил в него, а не в командира чистильщиков.

По лицу Коляна стекали капли пота, он тяжело дышал, и с каждым выдохом из груди его выплескивалась алая струйка, но все же он улыбался, довольный, счастливый даже, что успел на помощь командиру.

— Я… — сказал он и осел на колени. — Я…

Гурбан кинулся к нему, попытался зажать рану:

— Доктор! Где Доктор?! Молчи, Бек, не говори ничего! Сейчас Доктор…

Но успокаивать и обнадеживать уже не надо было, потому что Коля Бек умер. Он лежал у Острога-на-колесах и улыбался в лицо Гурбану, вот только сердце его больше не билось. И даже мертвый он не выпустил из рук свой лом.

Выронив пистолет, Тельняшка схватился за бок, по которому стремительно расползалось темное пятно. Он едва стоял на ногах.

— Сюда, братва… — Кровь пузырилась на его губах. — Сюда!.. Суку одну завалить надо!..

— Как ты, командир? — Из-под колес впереди по составу выскочил Мясник. Приблизившись, он походя полоснул Тельняшку скальпелем. Тот забулькал и упал. И тогда Гурбан, выхватив из треклятой кобуры пистолет, выстрелил калужанину в голову. Да, тот и так был не жилец — ребра, легкие, вскрытое горло, — но… Хотелось хоть как-то отомстить за Бека.

— Как же ты так, Колян?.. — Гурбана толкнули в плечо, а он не заметил даже.

К составу спешили со всех сторон аборигены Калуги. Плешивый, что был у них паханом, покомандовал чуток, да сообразив, что бесполезно, пролез в поезд. Напоследок он велел передать по цепочке машинисту, что пора трогаться. У соседнего вагона завязалась драка с поножовщиной — парочка особо нетерпеливых прорывались с боем, отправляя на тот свет менее удачливых коллег и рискуя нарваться на заточенную сталь. То тут, то там раздавались выстрелы, и стрелкам давали укорот уже всем миром — срабатывал стадный инстинкт: того, кто опасен обществу, надо задавить. Вот и давили.

Из-под вагона выбрался Фаза — точно медведь из зимней берлоги выполз. Морда у него раскраснелась от напряжения: при его росте не очень-то удобно корячиться. Раздавая направо и налево оплеухи, он двинул к командиру сквозь толпу, их разделявшую:

— Вот сучьи дети!..

Подбежала Ксю, плюхнулась рядом с Беком и, рыдая, обняла его. Ероша короткий ежик волос, целовала лицо мертвеца, в глазах которого застыло удивление — смерть пришла неожиданно, сегодня Колян не собирался умирать.

— Командир, туда глянь! — Мясник указал на четверку, мчащую по крышам состава.

Это Сташев с Равилем, толстяком и девчонкой, дочерью советника Петрушевича, спешили в направлении паровоза. Живы таки, под общую раздачу не попали. А раз так, нет времени оплакивать мертвых.

— Остановить их надо… — Гурбан погладил Ксю по голове — мол, что ты, хватит уже, Бека не вернешь.

Восприняв его слова как приказ, Фаза приставил автомат к плечу, но Гурбан отвел ствол:

— Ты чего, дурья башка?! Сташева зацепишь, и всё тогда напрасно! Догнать надо. Так что бегом за мной! Живо!

Но тут зомбаки прорвали оборону Калужского острога. Толпа взволновалась, из криков Гурбан понял, что «кукушки», оставленные на позициях с запасом патронов, еды и воды (точнее — прикованные цепями к развалинам), таки геройски погибли, да они и так держали оборону дольше, чем на них рассчитывали.

Зомбаки, никем более не сдерживаемые, устремились к Острогу-на-колесах.

Черно-бурые, покрытые коростой грязи туши мчались на людей, охваченных паникой. Если раньше у вагонов было столпотворение, то теперь вообще бог знает что творилось.

Авангард из сотни примерно зомбокабанов атаковал самоходный острог. Гурбан никогда не видел столько этих тварей сразу, даже у строительного гипермаркета стая собралась скромнее! Секачи и самки бились о колеса, вскарабкивались один на другого и вминали крепкие черепа в стены вагонов. Один кабанчик даже воткнулся рылом в решетку окна, да и застрял так.

— Сколько их тут?! По десять штук на квадратный метр?! — Фаза отстреливал тех зверюг, что перли на чистильщиков. Спортивная сумка Ксю, набитая патронами, оказалась очень кстати.