Поздно! Вот теперь действительно поздно. Максимально усиливая и восстанавливая свою защиту, которая таяла под фиолетовыми лучами, как воск, Зорий успел прийти к тому выводу, что прозвучал устами профессора и так удивил Магистра: будет лучше, если она будет уничтожена. Будет лучше. Уже нечего (или некого) было везти в Орден. Нечего и некого брать под контроль, обезвреживать, обеспечивать безопасность. Уже не остановить эту ценную реакцию, уже не вернуть то, что было когда-то чудесной девушкой по имени Лаэрта Эвери. Землянкой. Да и было ли вообще?

Последние силы он мог направить только на одно — нападение. Здесь некого было жалеть. Этот черный силуэт — лишь оболочка для неведомого, наводящего жуть явления, необъяснимого, но опасного.

Между его раскинутыми в сторону руками ярко разгоралась огненная стрела. Тайное, тщательно скрываемое от непосвященных, самое сильное оружие Ордена. Оружие, которое было всегда при нем. Оружие, которое враг мог видеть только один раз — перед смертью.

А зеркало будто сворачивало пространство вокруг Совы. Как в калейдоскопе изображение реальности дробилось и смазывалось, складывалось в запутанные узоры, образовывало странные цветовые пятна. Или это у него темнеет в глазах? И только черный силуэт оставался неподвижным, как надгробный обелиск.

Быстрее... Быстрее, иначе сил на нападение может не остаться!

Стрела в его руках утолщалась, меняла цвет.

Он не знал, что будет, когда он пошлет огненный разряд в самое сердце черного силуэта. И не хотел знать! Перед ним застыла причина творящегося катаклизма, и ее следовало уничтожить любой ценой.

Стрела медленно оторвалась от его левой руки. Правую руку в пламенеющем коконе он сжал в кулак, готовясь к последней атаке. Еще секунда, чтобы вычерпать свою энергию до предела! Еще две секунды!

Краем глаза он заметил метнувшуюся тень — и Сову сшибло с ног.

И все исчезло.

Огненная стрела оплавила плиты пола. Уже срываясь с его руки, она потеряла цвет и яркость — Дар успел остановить атаку и нейтрализовать значительную часть энергии. Если бы не успел, от замка на холме осталась бы одна большая обугленная воронка. Вытертый ковер на полу дымился, противный запах паленой шерсти навязчиво полз в ноздри. Реальность нехотя возвращалась.

Лорис застонал и сел, растирая ушибленную мышцу. Падая, он схватил в охапку окаменевшую Сову, и вся тяжесть падения двух тел пришлась на его спину и предплечье.

Зорий сполз по стене на пол, спиною ощущая через промокшую от пота рубашку все неровности каменной кладки. Сил на то, чтобы стоять, у него не осталось. Тело разрывала боль — расплата за накопленную, но неистраченную энергию. Чтобы сбросить ее излишки, нужна вода, иначе ему не заснуть в ближайшие двое суток. Много воды. Есть ли в замке барона хотя бы колодец? Опустить руки в воду... И голову... И плечи...

Сова слабо застонала, зашевелилась на полу, и Лорис наклонился над ней.

— Ты как? — он осторожно приподнял ее.

— А... — она села, покачиваясь и держась руками за голову, — не тряси меня.

— Больно?

— Нет! — желчно съязвила она и тут же застонала — Голова...

— Давай на кровать!

— У... у... у... Не тряси меня.

— Опять?

Зорий из последних сил заставил себя сосредоточиться. Опять? Значит, такое уже было? Конечно, было — с зеркалом в ее доме, догадался он. Значит, было. Так что же — она делает это неумышленно? Тем хуже — она не владеет собой. Этот ходячий энергетический катаклизм абсолютно непредсказуем: он может начаться в любую минуту. И только совершенно безответственные люди могут решиться доставить ее живьем с густонаселенный центр Федерации, на Землю. Что мог знать, что мог предвидеть милейший старичок-профессор, даже рядом не стоявший с энергетическим потоком такой мощности? Что значат его научные страхи перед потрясением, только что пережитым им, Даром Зорием, впервые в жизни увидевшим дыру в таком привычном, таком нерушимом, незыблемом материальном мире? Разве Магистр мог предугадать такое, даже выбирая для эвакуации объекта отдаленную двадцать вторую базу. До базы Сову еще нужно довезти. А если она устроит такое в открытом космосе? Или на Ксавре, куда она, похоже, твердо намерена попасть? Имеет ли он право рисковать, разрешая Лаэрте Эвери высадку в большом порту, где полно людей? Откуда ему знать, когда ждать повторения того, что случилось сегодня: через минуту? Через сутки? Что провоцирует эти энергетические катаклизмы? И главное, что делать дальше с их источником?

Тем временем Сова с помощью Лориса уже доползла до кровати и обессиленно повалилась навзничь.

— Завтра мы не сможем никуда ехать, — Лорис оглянулся на Зория. — Ей надо отлежаться.

Дар кивнул. Ему тоже не помешало бы отлежаться. Очень не помешало бы. Левую руку он до сих пор не чувствовал. Ничего, завтра еще будет время почувствовать во всех подробностях. Подниматься с пола не хотелось, но он вспомнил, что сидит полураздетым в комнате Совы. Лорис уже успел сбегать к себе и вернуться со своим докторским чемоданчиком. Сейчас он хлопотал над Совой, ничком лежащей на кровати.

— Больно? Сова, потерпи, сейчас пройдет, — он вскрывал какие-то ампулы.

Она терпела. Зорий не слышал ни звука, но, взглянув на ее лицо, мгновенно догадался, чего стоит ей это терпение. Нет, она не плакала от боли. То напряжение, что было на ее лице, было хуже слез. Его самого шатало так, что пришлось вновь опереться на стенку. Наверное, это было заметно не только ему, потому что Лорис, ни слова не говоря, вскрыл вторую ампулу-шприц, усадил Дара на стул, закатал рукав его рубашки и ввел в вену обезболивающее. Зорий смог только благодарно кивнуть: во рту пересохло так, что вместо звука собственного голоса он услышал какой-то сухой шелест.