Кирилл даже возмущаться не стал, поднял на Адвоката совершенно больной взгляд:

— Я не знаю, по какому принципу она выбирает место следующего нападения. У нас нет историй, которые могли бы быть связаны с «нами» и этим местом. Если бы были, я бы понял, что таким образом — она наказывает нас обоих. Но больше всего это напоминает совершенно случайную траекторию. Куда ткнула пальцем, туда её и понесло.

— Так не бывает.

— Из всех людей, что были в моей жизни, нет никого, кто мог бы быть… настолько непостоянным и ветреным, как Алиска. Она меняла свои решения по несколько раз на дню. Она могла с утра сказать: «Я полетела в Париж», а вечером захлёбываться восторгами, как она любовалась кенгуру в Австралии. При этом её постоянству можно было не просто позавидовать, можно было только восхититься. То, что она решила, окончательно решила, было аксиомой. Она придерживалась выбранного курса, даже если, в конце концов, понимала, что результат будет абсолютно не тем, на который она надеялась с самого начала. Она алогична.

— Но логика в её поступках определённая есть, — напомнил Каин.

— Да. Какая-то есть. Но я не могу её понять. Хотя уверен, что что-то… здесь есть. Нечто не очень понятное возможно. Не очень человеческое, но… Дары зверя если только?

— Что?! — опешил Адвокат мёртвых.

— Это старая история. Очень старая. Об огнях в степи, красных глазах и страшном зверином пожаре. Маленькая деревня была окружена степью. Люди не могли её покинуть, потому что прогневали однажды зверя. И каждый раз, год за годом, они должны были отдавать ему одного человека. Человек уходил на закате, возвращался утром — седым, как лунь. Никто и никогда не рассказывал о том, что видел в ту ночь, твердил лишь в лихорадке о пожаре и красных глазах.

— И где связь?!

— Зверя прогневали, потому что люди, приняв от него дары, продолжали просить снова и снова, не благодаря за полученное, а воспринимая как должное… Каждый, кто принимал дар, должен был вознести почтение. А значит… — Кирилл задумался. — Почтение, дар, зверство… Алиске всегда было жалко Зверя, но она никак не могла решить, какой же именно зверь встретился на пути людей. Лиса… Сова… У нас есть карта?!

— Да, — Каин, уже отчаявшись понять людей, махнул рукой, раскрывая прямо в воздухе огромную карту города. И почти тут же увидел то, что человек нащупал чисто интуитивно. Сектора были связаны с животными. Взорвавшаяся проливным дождём стеклянных осколков витрина магазина — улица Совиная. Сова. Каменная лисичка на оборвавшемся мосту. Балкон с драконами в маленьком Китайском магазинчике.

— Сколько их всего было?

— Двенадцать. Алисе нравилось это число, — Кирилл, подтянув ближе бумагу с ручкой, нарисовал зодиакальный круг. — Лиса. Сова. Дракон. Кабан.

— Нарисованный кабан в пивнушке, — пробормотал Каин.

— Скорпион.

— Тоже был.

— Аист.

— Аист почему?!

— Ей аисты всегда нравились, как символ новой жизни.

— В роддоме была авария, мил человек. Я бабку оттуда забирала, так она мне все уши прожужжала: «коммунальщики уже все мозги пропили, даже за роддомом проследить не могли нормально». Трубы там прорвало.

— Подходит, — кивнул Кирилл, застыл, открыв рот. Голос был не мужским. Если быть точнее…

Вскинув голову, он с некоторым удивлением (и ужасом, чего греха таить) уставился на появившуюся леди Смерть. Из-под широкого рукава огромного балахона показалась костяная кисть, весело помахала пальчиками.

— Здравствуй, мил человек.

— И вам не хворать, — на полном автомате ответил Кирилл. — Леди Смерть…

— А я тут решила взглянуть, кто тут шалит, — сообщила «гостья». — Трамвай мой угнали, правда, потом на стоянку вернули и даже помыли. Я его таким чистым уже лет так сто пятьдесят, пожалуй, что и не видела. Даже букет цветов оставили, и не розы там какие-то, а ромашки!

Кирилл виновато пожал плечами.

— Ничего в голову другого не пришло.

— Странный ты, мил человек, очень странный. Вот смотри, тот, кто больше знает, сидит тихо и вздохнуть боится. А ты на меня смотришь, ничего не понимаешь и не боишься. Где твой страх?

— Продал.

— Давно?

— Не уверен. Но, кажется, получил за это что-то очень выгодное.

— Странно. Ум есть, но, кажется, его до сих пор недостаточно, — Смерть вздохнула. — Угости кофе, мил человек. Я прохожу и сама по твоему ведомству, а по нормальному кофе страсть как соскучилась.

Каин, бросив взгляд на Кирилла, потом на его гостью, предпочёл тихо и незаметно исчезнуть.

Смерть одобрительно кивнула:

— Вот, умный пришлый. Чему-то научился. Например, вовремя уходить. Скажи мне, мил человек. Помогло ли тебе то, что ты узнал правду о том, что случилось в прошлом с твоей подружкой?

— Н… Нет.

— Ты смотри, не врёшь! Обычно люди начинают лгать, уворачиваться.

— Это бессмысленно. От того, что я буду утверждать, что чёрное — это белое, белым оно не станет.

— Верно. Это одно из наказаний для Адвоката мёртвых, мил человек. Наказание знанием. Стало ли тебе легче от того, что теперь ты понимаешь, что твоя подружка должна быть убита, или она кого-то убьёт?

— Нет, — на этот раз Кирилл даже не задумался. — Стало только хуже.

— Это второе наказание для Адвоката мёртвых — наказание ответственностью, — костяшки белых пальцев выстучали по столешнице что-то бравурное. — Твой друг скоро уйдёт, и ты станешь Адвокатом мёртвых. Знаешь ли ты, какое третье наказание, мил человек?