Шрифт:
– Обязательно передам, – сказал Блейн.
Он решил больше не задавать вопросов, опасаясь, что его невежество может стоить ему работы. А работа – любая работа – была сейчас необходима как для утверждения чувства собственного достоинства, так и для пополнения тощего кошелька.
Он поблагодарил Франчела и ушел.
Этим вечером Блейн поужинал в дешевой закусочной и купил несколько журналов. Ему удалось найти работу, а потому у него было хорошее настроение. Теперь Блейн не сомневался, что найдет для себя достойное место в этой эпохе.
Его эйфория исчезла, когда, возвращаясь к себе к отель, он увидел мужчину, который стоял в переулке и следил за ним. У мужчины было бледное лицо и бесстрастные глаза Будды, а грубая одежда висела на нем, как лохмотья на огородном пугале.
Это был зомби.
Блейн поспешил скрыться в отеле, отказываясь признать, что ему угрожает опасность. В конце концов, если коту дозволено смотреть на короля, то и зомби имеет право смотреть на человека, правда?
Впрочем, такие попытки успокоить себя оказались не слишком успешными, и его до утра мучили кошмары.
Рано утром Блейн отправился на угол 42-й улицы и Парк-авеню, чтобы сесть на автобус и ехать на инструктаж. Ожидая, он заметил какое-то волнение на противоположной стороне 42-й улицы.
Посреди заполненного людьми тротуара остановился мужчина. Он глупо хихикал, и прохожие стали обходить его. Блейну показалось, что мужчине было за пятьдесят, на нем был деловой твидовый костюм, очки, и ему не мешало бы похудеть. В руке он держал портфель и был похож на десятки миллионов деловых людей.
Внезапно он перестал смеяться, раскрыл портфель и достал оттуда два длинных, слегка изогнутых кинжала, затем отбросил в сторону пустой портфель и очки.
– Берсеркер! – послышался чей-то крик.
Мужчина бросился в толпу, размахивая сверкающими кинжалами. Люди закричали и стали в панике разбегаться.
– Берсеркер, берсеркер!
– Вызовите полицию!
– Берегитесь, берсеркер!
Один из прохожих упал на тротуар, зажимая рукой рану на плече и ругаясь. Лицо берсеркера стало огненно-красным, изо рта брызгала слюна. Он пробирался все дальше в толпу, и люди сбивали друг друга с ног, пытаясь убежать. Пронзительно крикнула упавшая женщина; пакеты, которые она держала в руках, рассыпались по тротуару.
Берсеркер попытался ударить ее кинжалом, зажатым в левой руке, но промахнулся и рванулся дальше в толпу.
Появились одетые в синюю форму полицейские – их было шесть или восемь, – они были вооружены.
– Всем лечь! – раздался властный голос. – На тротуар! Всем лечь!
Движение остановилось. Прохожие вокруг берсеркера бросились на тротуар. На той стороне улицы, где стоял Блейн, люди тоже поспешно ложились.
Веснушчатая девочка лет двенадцати потянула Блейна за рукав.
– Ложитесь и вы, мистер! Вас может задеть луч!
Блейн опустился на асфальт рядом с ней. Берсеркер повернулся и побежал к полицейским, испуская пронзительные вопли и размахивая кинжалами.
Трое полицейских одновременно открыли огонь. Бледно-желтые лучи вырвались из пистолетов и, попав в берсеркера, окрасились в красный цвет. Он вскрикнул, когда одежда на нем задымилась, повернулся и попытался убежать.
Желтый луч попал прямо ему в спину. Берсеркер швырнул кинжалы в полицейских и упал.
Вертолет «скорой помощи» опустился на мостовую с вращающимся винтом, в него погрузили труп берсеркера, раненых прохожих, и он тут же улетел. Полицейские принялись разгонять толпу, собравшуюся посмотреть на происшедшее.
– Расходитесь, расходитесь, спектакль закончен. Все по домам!
Толпа начала расходиться. Блейн встал и отряхнулся.
– Что случилось? – спросил он.
– Вот глупый, это же был берсеркер, – объяснила веснушчатая девочка. – Разве не видел?
– Видел. А что, здесь много таких?
Девочка с гордостью кивнула.
– В Нью-Йорке берсеркеров больше, чем в любом другом городе мира, кроме Манилы, – там их называют амоками. Но это одно и то же. У нас появляется примерно пятьдесят берсеркеров в год.
– Больше, – вмешался какой-то мужчина. – Семьдесят, даже восемьдесят в год. Но этот не слишком-то расторопный.
Вокруг Блейна и девочки собралась группа любопытных. Началось обсуждение происшедшего. Блейн подумал, что в двадцатом веке так обсуждали автомобильные аварии.