Я не могу сдержать смех и в то же время злюсь. На письме Ана гораздо бойчее, и с чувством юмора у нее все в порядке, но этой женщине необходим сон.

Проходит несколько минут, и я, убедившись, что она легла спать, впечатленная грозными прописными буквами, иду в свою комнату. Ноутбук беру с собой, вдруг Ана все-таки ответит. В постели я пытаюсь читать книгу, но сдаюсь уже через полчаса. Не могу сосредоточиться: мысли постоянно возвращаются к Ане, к тому, как она вела себя сегодня вечером, к ее письму.

Нужно обозначить, чего я жду от наших отношений. Не хочу, чтобы у нее сложилось неверное представление. Я и так отдалился от своей цели.

«Ты собираешься помочь Ане с переездом?» Слова Кэтрин Кавана напоминают о несбыточных мечтах, которые наверняка возникли у Аны.

Может, и правда помочь им переехать?

Притормози, Грей!

Открываю ноутбук, просматриваю ее сообщение с перечнем «спорных вопросов». Я должен найти подходящие слова, чтобы выразить свои чувства, и в то же время не обнадеживать понапрасну.

Наконец я чувствую вдохновение.

Вот так. Надеюсь, Ану позабавит мое письмо, к тому же оно четко выражает мою точку зрения.

С этой мыслью я выключаю ночник, засыпаю, и мне снится сон.

Его зовут Лелиот. Он больше меня. Он смеется. И лыбится. И кричит. А еще все время болтает. Все время разговаривает с папой и мамой, а они отвечают ему и при этом ласково улыбаются. Это меня чудовищно бесит, и каждый раз, когда Лелиот приближается к маме, мне хочется вцепиться в него и трясти, трясти, трясти. Он мой брат. Я не знаю, что это означает – брат, но мне кажется, что это обязательно что-то плохое, лишнее. Я бы предпочел, чтобы его не было. «Почему ты не разговариваешь?» – спрашивает Лелиот снова и снова. Я бросаюсь на него и бью по лицу снова и снова. Он плачет. Плачет много и громко. Я не плачу. Я вообще никогда не плачу. Мама на меня сердится. Я должен сидеть на нижней ступеньке. Я сижу там очень долго. Но Лелиот перестает спрашивать, почему я не разговариваю. Если я сжимаю кулак, он сразу же убегает. Лелиот боится меня. Он знает, что я чудовище.

На следующее утро я возвращаюсь с пробежки и, прежде чем пойти в душ, проверяю почту. От мисс Стил – ничего. Впрочем, еще только половина восьмого. Наверное, слишком рано.

Приди в себя, Грей! Соберись!

Недовольно гляжу на сероглазого придурка, который пялится на меня из зеркала, пока я бреюсь. Хватит. На сегодня выкинь ее из головы.

Нужно работать, и за завтраком у меня деловая встреча.

– Фредди говорит, что, возможно, через пару дней у Барни будет готов прототип планшета, – сообщает Рос во время видеоконференции.

– Я вчера просмотрел схемы. Выглядят впечатляюще, но не уверен, что это уже окончательный вариант. Если мы все сделаем правильно, трудно сказать, куда могут зайти технологии и что это сулит развивающимся странам.

– Не забудь о внутреннем рынке, – вставляет Рос.

– Забудешь тут.

– Кристиан, сколько времени ты намерен провести в Портленде? – Ее голос звучит недовольно. – Что там такое?

Рос смотрит прямо в веб-камеру, потом вглядывается в монитор, пытаясь угадать ответ по выражению моего лица. Я прячу улыбку.