Тимофей кивнул: он был уверен, что впишется в лимит в сто тысяч американских долларов – ведь ему нужно не так много: оборудования тысяч на десять-пятнадцать, оружие – примерное на столько же, плюс сопровождение на несколько дней!

Ждать долго не пришлось. Люди здесь умели работать оперативно. Минут через десять Тимофею огласили сумму в сорок пять тысяч, после чего пачки с деньгами немедленно перекочевали в сейф босса. А еще через полчаса в распоряжении Тимофея имелось все необходимое – винтовки, пистолеты, спецсредства, рации, бронежилеты и каски, плюс эскорт из двух сопровождающих – по виду прожженных головорезов с очень умными глазами. Настоящие профи – никаких сомнений!

Можно отправляться в путь! Тимофей связался с Горбом и выяснил, что тот как раз заканчивает с закупками, а капитан на яхте (небольшая, но шесть человек поместятся легко) уже ждет их в условленном месте – и будет ждать столько, сколько необходимо.

Из офиса они вышли, нагруженные огромными баулами, сели в микроавтобус и в сопровождении местной полицейской машины (мало ли что – вдруг, кому– то захочется поинтересоваться, а что это за подозрительные личности разъезжают по солнечному Бангкоку?) на бешеной скорости понеслись по направлению к причалам.

Тимофей позволил себе слегка улыбнуться – в любом случае, он действует – действует эффективно и последовательно. Как учили Тимофея в спецшколе еще во время его юности – каждое действие есть просто результат действий меньшего калибра, и любой успех разбивается на короткие шаги – как мозаика всегда складывается из мельчайших составляющих! Оставалось только надеяться, что все его усилия не напрасны!

Высоковский не находил себе места. Он пробовал заставить себя работать, но бесполезно! Все валилось из рук, сердце время от времени давало сбой, и тогда продюсер чувствовал, что близок к инфаркту. А ведь всего лишь сутки назад он радовался жизни, как младенец – дело спорилось, материал копился, Вера была просто умницей, и даже Степан оказался не таким уж и увальнем! По крайней мере, сам продюсер и Вера смогли сгладить его огрехи, так что картинка получалась вполне удобоваримой. А сцена в клубе была просто потрясающей – таким танцам могли позавидовать даже звезды Голливуда, и все это счастье досталось Высоковскому совершенно бесплатно!

И вот теперь жуткое чувство, что его жизнь подошла к концу, не отпускало продюсера! А также и благосостояние, и душевное умиротворение, и вообще всё – всё кончено!

– Как же так? – единственный вопрос, которые он задавал себе уже на протяжении многих часов, – и почему всё это произошло именно со мной? Вернее, почему это произошло с нами? – хотя Высоковский и считал себя отдельным, но он по-настоящему привязался к Вере, а Степан был для него почти как сын.

Продюсера душило чувство бессилия. За последние, наверное, двадцать лет он привык легко решать любые проблемы, с которыми сталкивался на пути. И неважно, что это – люди, обстоятельства, личные дела или наезды бандитов. Все можно было уладить, со всеми договориться – главное, иметь холодную голову, трезвый расчет и силу за собой. И хотя Высоковский был не столь богат, как Надомников-старший, все же и у него водились значительные деньги, которые он удачно трансформировал в связи – в среде богемы и на самой вершине властного Олимпа, включая даже руководителей думских фракций и высших чиновников из администрации президента.

В итоге под вечер Высоковский решил основательно напиться – ничего другого ему не хотелось. Хотя, как показывает практика, алкоголь – одно из худших средств, из (как считается) способствующих освобождению от ненужных мыслей. На самом деле – от него только тяжесть и тоска, в которую Высоковский немедленно и впал, стоило ему опрокинуть первую стопочку водки.

И хорошо, что никто из подчиненных не видел, как тяжелые медленные слезы текли у него из глаз, стоило ему вспомнить своих молодых друзей, их улыбки и голоса.

– Может, ты соизволишь рассказать своему боссу, где ты сейчас и что делаешь? – Тимофей услышал в телефонной трубке голос Надомникова– старшего. В Москве была ночь, но олигарх звонил не из Москвы, а с борта самолета по пути в Бангкок.

Поскольку вчера трубка Тимофея осталась на острове, он пропустил первый шквал звонков, которыми его атаковали немедленно после получения известия о пропаже Степана. И вот теперь пришло время отвечать.

Голос Арсения Петровича не оставлял Тимофею никаких надежд, в нем звучали грозные нотки – буря, переходящая в необузданную ярость, была на подходе.

– Докладываю! – Тимофей заранее обдумал ответы и решил, в его случае нужно говорить правду и только правду и надеяться, что пока этого будет достаточно, и ему дадут шанс исправиться. – Арендовал катер, двигаюсь к островам, буду разбираться на месте – для начала прочешу всё вокруг, возможно, найду зацепки!

– Зацепки, говоришь? А разве не тебе было поручено охранять Степана, и разве не с тобой полетели еще двое?

– Так точно, Арсений Петрович, виноват, Арсений Петрович! – Тимофей отодвинул от уха мобильник, немного отстраняясь – лучший прием, позволяет увидеть, что собеседник – там, а ты здесь!

– Что ты меня лечишь своими «таками»! Ты думаешь, меня они устроят? – Арсений Петрович не выдержал и заорал в трубку, как Иерихонская труба, – ладно, с тобой будем на месте разбираться, а пока выкладывай свои предположения – и поподробнее! И еще, я надеюсь, ты не собираешься сбежать?

– Никак нет! – Тимофей вновь пододвинул телефон к губам, – я считаю, что я в команде, готов понести наказание, но уверен – в итоге все будет хорошо!

– Да, твои бы слова, да богу в уши! – Арсений Петрович тяжело дышал, но чувствовалось – первый заряд гнева он уже выпустил, и сейчас ему легче держать себя в руках. – И на чем же основывается твоя уверенность? Молчишь? Или ты совсем не уверен? Ладно, будь на связи, я скоро появлюсь, и докладывай, если узнаешь что-то новенькое! И помни, Тимофей! – Арсений Петрович на секунду запнулся, потом продолжил мрачным голосам, – если случится непоправимое, вам всем несдобровать! Ты уж извини!