А их можно выразить просто: внешняя среда, экологическая ниша, ставит актуальное условие, а живое либо находит (может быть, трансформируясь при этом) адекватный способ действий, при котором оно ничего не теряет, а может быть, даже приобретает, либо вымирает, вытесненное более успешными видами.

И задачу эту ставит перед видом Природа, послужившая причиной его появления на свет. Только она имеет возможность и право поставить ее так, чтобы она формулировала смысл развития: не ложный, а истинный относительно вечности. Выдумать такую задачу нельзя.

Полное приспособление к неменяющейся нише означает неподвижность, стагнацию и одновременно уязвимость. Как, например, у крокодилов, которые сотни миллионов лет обходятся без каких-либо новшеств, да вот только крокодилы очень легко истребляются человеком. Успешное приспособление – это распространение по новым нишам. Так, к примеру, крыса захватила трансформированную человеком среду, и даже человек ничего с этим не может поделать. Возможно даже видообразование за счет освоения параллельной ниши как вариант успешного приспособления (здесь уместно вспомнить волка и собаку). Неприспособление – вымирание. Это произошло с мамонтом, саблезубым тигром, мегатерией, гигантскими нелетающими хищными птицами и плотоядными копытными.

Конечно, мы говорим глобально. Но ведь, дорогие друзья, не будем забывать о том, что вымершие виды – это всего-навсего много похожих друг на друга отдельных живых существ, живших не слишком счастливо в стремительно изменяющихся условиях и погибших помимо всякого своего желания. Не вид вымер, и все скопом умерли – а как все по отдельности умерли, так и вид вымер.

И не что-то такое единое смело со сцены ушедшие виды, как шахматные фигуры с доски. Вот прилетел астероид – и всем крышка (такое тоже может быть, но вот только без всяких астероидов в небытие ушло огромное количество видов, куда большее, чем при приснопамятном вымирании динозавров). Нет, с точки зрения отдельного представителя того вида это выглядело по-другому: кто-то был съеден хищниками, и кто-то в результате не встретился с кем-то в сезон размножения, кто-то оставил детенышей, и они замерзли, а кто-то не нашел привычной еды, ослаб и погиб… Просто жизнь тяжелее стала, и хрупкое равновесие существования вида этого не выдержало.

Саблезубый по-прежнему прекрасно резал добычу, мамонт откапывал под снегом растительность, мегатерий доставал до верхних ветвей деревьев. Они не разучились делать то, что делали лучше всего. Но пролегшая в повседневности цепь трагических случайностей, мелких несовпадений сделала их жизнь относительно конечной цели неуспешной. Так-то свой век худо-бедно прожили – да кому бог детей не дал, а чьих и вовсе волк задрал.

Перенесите эту схему на живого человека.

Бог с ним, с видом, – незавидная жизнь и незавидная судьба у представителей видов, не успешных в эволюционном прогрессе, не выигрывающих в гонке. Личное несчастье, которого хотелось бы избежать.

Что означает «неуспешных»? Не имеющих возможности приспособиться к изменяющимся требованиям окружающей среды, критическим для выживания всего вида. По сути, не имеющих возможности лично и правильно ответить на вопрос, поставленный природой.

А вот теперь позвольте вас спросить: что же ныне является для нас с вами как индивидуальных представителей вида источником критически важных для существования и продолжения рода требований, «окружающей средой» повседневности? Природа? Космос, великий и ужасный? Хищник волк? Саранча? Жуткая погода?

Или все-таки зарплата, гражданство, политкорректность, профессия, дом, востребованность социумом?

А ведь второе…

Для человека окружающая среда – это созданный им же самим социум. Именно в нем разыгрывается пьеса эволюционирования человека, его изменения в некоем направлении. Какие задачи он ставит перед человеком, может ли индивидуум ответить на поставленные социумом вопросы?

Казалось бы, на первый взгляд все просто – в социуме эволюционным двигателем выступает внутривидовая борьба, в которой вид только крепнет, совершенствуется, отбирает лучших своих представителей. Да, это не биологический путь, потому что биологическая природа человека успешно корректируется его разумом, и началась эволюция культуры. Но все же эволюция, отбирающая лучшее и, может быть, выращивающая более успешный подвид.

Но это только так кажется, потому что на самом деле в корне является неправильным.

Внутривидовая эволюционно полезная борьба происходит внутри вида, между его представителями, которые борются против негативных воздействий внешней среды и за позитивные факторы, поставляемые этой же средой. Борьба приводит к тому, что более успешные лучше размножаются. Примеры просты – вожак волчьей стаи и доминирующие самцы едят первыми, моржи дерутся между собой за кусок пляжа с самками, прайд бабуинов выставляет на драку не доминирующих самцов, а молодых (кстати, никто не помнит, в каком возрасте в армию набирают солдат?)…

Опасность – внешняя, источник благ – внешний. Борьба же происходит внутри. Результат – более приспособленные к внешней среде особи, лучше соответствующие природе, как части Вселенной.

С социумом, продуктом разума, дело обстоит совсем не так. Все жизненно важное социум извлекает из внешней среды, как и обычный биологический вид. Но вот только извлекают и обрабатывают это дай бог если 20 % людей – растят зерно и хлопок, выращивают скот, добывают руду и камень, плавят сталь и собирают машины. А остальные чем заняты?