Все предприятие заняло не более десяти минут, но, видимо, и этого оказалось чересчур много для ее нерасторопных подельников. Потому что, спустившись по лестнице вниз, Рита обнаружила, что дверь каморки сторожа открыта нараспашку и в самой каморке, удобно расположившись на продавленном диване, отдыхает Михалыч. Едва не вскрикнув от неожиданности, Маргарита рванулась назад, притаилась за углом коридора. Кажется, не заметил.

«Мать твою, куда подевались эти олухи? Они же должны были задержать его, пока я не вернусь!»

Девушка сжала холодными пальцами виски, стараясь сосредоточиться, понять, как теперь действовать. Через окно удрать не выйдет, на первом этаже везде решетки, а со второго прыгать – только ноги ломать. Через столовую? Там, кажется, есть маленькое незарешеченное окошко в кухне. Можно попробовать просочиться.

Проклятый журнал выпирал из-под куртки, мешал бежать. Рита, пригибаясь и оглядываясь, пролетела по коридору и вбежала в столовую.

Темнота. Пахнет подгоревшими булочками и капустным супом. Она прошмыгнула между столов, вперед, туда, где за деревянной раздаточной стойкой открывалась кухня. Легко перемахнула через стойку, двинулась почти на ощупь между каких-то железных чанов и кастрюль. И уже у самого окошка задела ногой цинковое ведро. Тишину прорезал гулкий металлический звук. И тут же из двери подсобки воровато высунулась чья-то всклокоченная голова:

– Кто тут?

Сердце сделало бешеный рывок и заколотилось о ребра. В крови забурлил адреналин.

«Повариха тетя Глаша. Что она тут забыла? Ну ясно, приперлась вынести что-нибудь, пока нет никого. Значит, задняя дверь должна быть открыта. Быстрей!»

Рита бросилась вперед, уже не обращая внимания на шум, на ходу натягивая на голову капюшон – может, не узнает. Щелкнул выключатель, задрожал над головой яркий свет.

– А ну стой, зараза! – рявкнула тетя Глаша. – Стой, кому говорю!

Рита добралась до задней двери, через которую в столовую заносили продукты с базы, толкнула ее – открыта! Теперь бегом, этой корове никогда за ней не угнаться.

Она слетела со ступенек и бросилась прочь, слыша, как повариха, отдуваясь, что-то орет ей в спину. «Фамилию не кричит. Значит, не узнала».

Рита пробежала по заднему двору, лихо перемахнула через забор и остановилась, тяжело дыша. Кажется, пронесло. Теперь осталось найти этих засранцев.

Банан и Аниська ждали ее там же, в кустах боярышника.

– Уроды! – коротко бросила им Рита.

– Ну а че, а че нам было делать? Он сам нас отпустил, – затараторил Аниська.

– Сказал, завтра с утра чтоб с хлоркой пришли и все смыли, – поддакнул Банан.

– Марго, ну не заводись, – заныл Анисимов.

– Да пошли вы! – Она, сунув руки в карманы джинсов, пошла вперед.

Пацаны поплелись за ней.

– Ты журнал-то достала? – заискивающе спросил Аниська.

Рита, не отвечая, вытащила из-под куртки тяжелую тетрадь и сунула ему:

– На! Только не плачь!

– Ух ты! – Он обрадованно подскочил. – Марго, ну ты крутая! Ты даже не представляешь насколько.

– Поверь, с самооценкой у меня все в порядке, – бросила Рита на ходу.

– Че? – растерянно заморгал Аниська.

– Ниче! Пошли давай! Где наши?

На косогоре за железнодорожными путями горел костер. Оранжевые языки пламени играли в осеннем вечернем воздухе. Колкие искры, взвиваясь вверх, вспыхивали и гасли. Весело трещали охваченные огнем сухие ветки. Расположившиеся у костра парни радостно приветствовали появившихся на склоне холма Риту и ее друзей.

– Гля, пацаны, сама королева Марго пожаловала, – провозгласил Леха. – Ну че, школота, повезло вам сегодня?

– Пф, ты, я смотрю, как в учагу поступил, так сразу очень взрослый стал? – отбрила Маргарита.

Аниська вскинул вверх нескладные руки, сжимавшие журнал, и запрыгал вокруг костра в каком-то бешеном первобытном танце.

– Вот он! Вот он, падла! Только его и видели.

Кто-то протянул Рите пластиковый стаканчик с портвейном. Она, поморщившись, отхлебнула приторную маслянистую жидкость. Щеки сразу вспыхнули, и рукам стало тепло. Аниська с гиканьем швырнул журнал прямо в костер.

– Придурок, что ли? Сейчас вонь поднимется! – Рита, подцепив уже занявшийся журнал палкой, выудила его из костра, обжигая пальцы, содрала с него дерматиновую обложку. – Теперь давай! Жги!

Втроем с Аниськой и Бананом они с хохотом принялись раздирать школьный журнал на отдельные страницы, мять их и швырять в огонь.

Исписанная бумага корчилась в пламени. Костер вспыхнул ярче, и всем отчего-то сделалось весело. Новая бутылка портвейна пошла по кругу. Банан откидывал белесую челку, щурясь на оранжевый огонь. Аниська, скалясь плохими зубами, отплясывал свой папуасский танец. Рита, разбежавшись, лихо перемахнула через пламя.