– Да не, до Москвы мне далеко еще, как до Луны пешком, – осклабился Аниська. – Дроныч – он родственник мой, вообще-то. Брательник троюродный. А я родню уважаю, особенно полезную.

– Ладно, Анись, я понял. Спасибо тебе еще раз. Увидимся!

Он кивнул Светке, лениво перетиравшей кружки за стойкой, и вышел из «стекляшки».

Баба Дина провожала его, как обычно, ругаясь и всхлипывая одновременно.

– Что тебе не сидится? Что неймется? Только приехал! Хоть бы старуху пожалел… Так нет, где вам, только знаете шнырять туда-сюда. Что отец твой, чтоб его, проклятого, что сыновья его… Один вон уж добегался… – Она зашлась плачем.

– Бабуль, ну что ты теперь-то… – успокаивал ее Марат. – Я ж не в армию еду, не на войну. В Москву просто. Скоро вернусь. Все будет хорошо.

– Небось к своей собрался? – хищно уставилась на него бабка.

Марат почувствовал, как едва заметно потеплели скулы, ответил коротко:

– Да. Я заходил к ней, ее мать дала мне адрес общежития.

– Ну да, ну да, – покивала бабка. – И все вас носит, скаженных, чтоб вам пусто было. Ладно, езжай! Видно, судьба у меня такая – одной куковать, вас дожидаючись.

Марат обнял ее на пороге, закинул на спину рюкзак и пошел прочь от дома, по которому так тосковал долгие два года и пробыл в котором только три дня. На углу, прежде чем повернуть к вокзалу, он почему-то вдруг обернулся. Баба Дина стояла на ступеньках, совсем маленькая, как будто как и их старый дом, слегка ушедшая в землю. Голова повязана цветастым платком, надо лбом торчат два острых кончика. Из-под платка – круглое, все сморщенное, как печеное яблоко, лицо, и глаза – живые, острые, словно изюмины. У него отчего-то перехватило дыхание. Подняв руку, Марат коротко махнул старухе, и та мелко замахала ему в ответ.

Москва показалась Марату огромной, сырой, грохочущей и неприветливой. Казалось, там, на войне, он привык не обращать внимания на шум – треск выстрелов, грохот разрывов, кваканье лопастей вертолетов. Но там иногда, когда бой заканчивался, наступала пронзительная, прямо-таки кромешная горная тишина – такая, что в ушах звенело от пустоты и беззвучия. Здесь же грохот не умолкал никогда, не давая продохнуть, выводя его из себя. Рычали и взвизгивали гудками машины, трещали без умолку многочисленные прохожие, гудели поезда в метро, сладкими женскими голосами гремели рекламные объявления.

Он вдруг показался себе чужим, ненужным в этом огромном, никогда не спящем котле. Он, прошедший войну, умевший стрелять в людей и уходить от нацелившихся убить его, научившийся отключать эмоции и сохранять самообладание, что бы ни случилось, здесь вдруг растерялся. И сразу вспомнились слова долбаного Аниськи и подумалось, что и Рита теперь другая, и неизвестно еще, захочет ли она его видеть.

Ладно. Там видно будет.

Как разыскать человека в огромном мегаполисе? Марат знал только, что Рита учится во ВГИКе, на сценарном факультете. Как доехать до здания института, ему подсказали, а вот где находится общежитие, узнать не удалось. Ладно, значит, для начала он попробует отыскать Риту в институте.

Высокое бежевое здание с лепниной под крышей и торчащими в простенках вычурными фонарями подействовало на него угнетающе. Помпезное, величественное. Оно словно нависало над Маратом, и он, в своей старой, школьной еще куртке, ставшей за время службы узкой ему в плечах, показался себе каким-то приземистым, нескладным рядом с этими псевдоантичными колоннами. На крыльце группками стояли студенты, курили, разговаривали, обсуждали что-то, видимо очень возвышенное. Марат расслышал несколько ни о чем не говоривших ему имен: Годар, Антониони, Бергман. И невольно скривился – кривляки, выделываются друг перед другом!

Путь ему преградил охранник – возник на пороге, сверля Марата бесцветными выпуклыми глазами.

– Куда это мы собрались, молодой человек? Что-то я вас здесь не припомню. Студенческий билет можно посмотреть?

Он не успел еще ничего ответить, как за его спиной раздался низкий женский голос:

– Это со мной, Антон Викторович. Брат из армии вернулся, обещала показать ему, где я учусь. Пропустите?

Марат обернулся, окидывая взглядом девицу, назвавшуюся его сестрой. Длинноногая, с яркими губами, она смотрела на него весело и по-дружески, а в голубых глазах поблескивали озорные искорки. Охранник проворчал что-то невнятное, но в вестибюль Марата пропустил.

– Как вы поняли, что я после армии? – сухо спросил Марат, когда они миновали будку охраны.

– Сразу видно. По выправке. – Девица улыбнулась ему зазывно. – Не обращай внимания на этого олуха. Мы его Рыбий Глаз зовем. Пустое место, а строит из себя бог знает что. Очень хочется козырнуть властью. А ты зачем к нам? Абитуриент? Опоздал немного, вступительные давно закончились. А жаль… – Она смерила Марата медленным заинтересованным взглядом. – Тебя бы наверняка приняли. Такая фактура!

Она подхватила Марата под руку и повлекла его за собой по мраморной лестнице.