– И?.. – произнёс Шарль.

– И, может быть, господину Ла Тремую, учитывая интерес его шпионов.

Шарль побарабанил пальцами по столу, словно прикидывая, нужна ли ему ещё какая-то правда, и, с явным неудовольствием произнёс:

– Говорите.

Мадам Иоланда перевела дух. Подбирать слова уже было некогда.

– Сир, – произнесла она, торжественно, – при Жанне, под видом пажа состоит девушка… Если чудо Жанны подготовила я – ради ваших интересов и во имя Франции – то эта другая девушка и есть подлинное чудо Господне… Тому было множество подтверждений, и свидетельство Карла Лотарингского…

Договорить она не успела.

Шарль громко прыснул, а потом расхохотался, как безумный.

– Вы уморить меня решили, мадам, – донеслось сквозь королевский смех. – Желаете подсунуть ещё одну Деву, когда я от первой не знаю куда деваться?! Нет уж, увольте!

Шарль оборвал смех и зло посмотрел на герцогиню.

– Хватит, ваша светлость. Я уже сказал вам – ХВАТИТ! Ответьте на единственный вопрос, который меня действительно интересует, и закончим на этом.

Он сделал к ней шаг, но тут же и остановился, отчуждённый и холодно-спокойный.

– Существуют ли доказательства, что ваша девица бастард моей матери-королевы?

– Я сожгла их, – пробормотала мадам Иоланда, всё ещё не понимая, что её многолетние надежды, вот так – коротко и просто, но, судя по всему, окончательно, обратились в прах.

Шарль мгновение смотрел на неё, борясь с недоверием, потом отвернул голову.

– Мудро, как всегда, мадам… И куда мудрее выдумки про новую девицу. Больше я ничего не хочу слышать об этом деле.

Он ещё постоял, рассматривая стол, потом развернулся и пошел к выходу.

– Шарль!.. – вырвалось у мадам Иоланды.

Король на мгновение замер.

– Знаю, я невежлив. – выговорил с досадой. – Но, учитывая, что мы всё сказали друг другу, могу позволить себе уйти. Стража позаботится о том, чтобы вам никто не досаждал, и проводит в замок, как только пожелаете… К тому же, вы почти ничего не съели, а я, как было уже сказано, сыт по горло.

Полог шатра опустился за ним, и мадам Иоланда осталась с таким чувством, будто получила пощёчину.

* * *

– Что там за ряженая девица при нашей Деве? – тем же вечером спросил Шарль у Ла Тремуя. – Вы знали о ней?

Министр растерялся.

– Я?.. Почему вдруг? Нет, я ничего не знал… Но, если ваше величество приказывает, мои люди всё узнают.

Шарль сел, закинул ногу на ногу и, пристально глядя на Ла Тремуя, потёр ладонью подбородок.

– Я не желаю узнавать о ней, – сказал он, после того, как вдоволь насмотрелся на замешательство в бегающих глазах министра. – Я ВООБЩЕ не желаю о ней знать. Никогда… И, если вы меня поняли, говорить больше не о чем.

Жьен

(вечер 21 сентября)

Мадам Иоланда шла к своим покоям, ничего не видя перед собой. В голове, то и дело разбиваясь о глухую стену отчаяния, вспышками метались обрывки фраз, мысли о каких-то шагах, которые следует предпринять, слова и доводы, совершенно необходимые в письмах, которые нужно написать… Но кому и куда чётко сформулировать не удавалось…

– Мадам, – робко позвал её кто-то. – Мадам, простите… я лекарь барона де Ре, и здесь по его поручению… поэтому осмелился… Мы не успели приехать до возвращения войска – пришлось долго блуждать по окрестностям, по дороге идти я не решилcя… А теперь надо где-то обосноваться, но господин барон сказал, что только ваша светлость…

– Кто вы? – ничего не понимая спросила мадам Иоланда.

Остановивший её человек покосился на двух стражников, за спиной герцогини и понизил голос.

– Я лекарь барона де Ре, – повторил он. – Мне поручено было привезти к вам раненного пажа…

* * *

На закате Жанна поднялась в башню на городской стене. Стоявший там караульный солдат, увидев её, широко улыбнулся. Но, когда она сказала, что хочет побыть одна, а ему можно пока отдохнуть, с места не двинулся и продолжал улыбаться гнилым ртом, рассматривая её, как диковину. Жанна немного подождала, потом отвернулась к бойнице и жадно глотнула холодный вечерний воздух.

В Сен-Дени, в местной церкви, девушка оставила свои белые доспехи и меч, сказав, что больше не имеет права их носить. И тогда казалось, что это самый тяжелый момент в её жизни. Но сегодня на душе было ещё тяжелей…

Далеко в поле горели костры между шатрами, в которых разместилось войско – её войско, совсем недавно готовое идти за ней по первому зову. Интересно, теперь бы они пошли? Жанна чувствовала, что уверенности в этом в ней не осталось. Из лагеря долетали хмельные песни и развязный женский смех. Судя по запаху, жарили мясо… Один раз девушке показалось, что она заметила сутану священника. Но скоро глаза, привыкающие к сумеркам, рассмотрели, что это просто чей-то тёмный плащ, наброшенный на свежеоструганную и воткнутую в землю доску.