– Ты дитя Божье, – твёрдо сказала мадам Иоланда. – Этого желает король, и пусть так и будет.

Другая, как казалось, более высокая цель занимала сейчас все её мысли.

Шарль не захотел слушать о Клод – это его право. Но если девушка послана Господом, она должна совершить предначертанное. Поэтому, с такой готовностью уничтожала мадам Иоланда все связи с Жанной. Как бы ни был труслив Шарль, он дал слово обращаться с Девой Франции достойно, и герцогиня не сомневалась – король своё слово сдержит. А вот Клод… Для неё следовало создать все условия – усыпить бдительность недругов и ретивость друзей, оставить в покое, под защитой де Ре и не вмешиваться, не вмешиваться, не вмешиваться больше ни во что! Своё дело мадам Иоланда сделала. И пророчество слепого Телло, в который уже раз, обрело для неё новое толкование.

Две реки… Две реки текут возле неё, давно уже по собственной воле, предоставляя выбор: дать им и дальше самим прокладывать русло, или вмешиваться вслепую наперекор, полагаясь только на собственные тревожные предчувствия?

А предчувствия были.

Объяснить их мадам Иоланда не могла. Успокоить тоже. Но и отдаваться им не желала. Её деятельной натуре требовалось хоть какое-то действие, и единственное, что вдохновляло в последние дни, было желание наказать тех, кто пытался ей мешать. Включая сюда и короля, легко предавшего и её многолетнее воспитание, и преданность, и заботу. Давний страх ничтожного мальчика так и не выветрился из мужчины, получившего власть, а этого мадам Иоланда простить не могла.

Как сквозь увеличительное стекло смотрела она теперь на Шарля, и мозг герцогини лихорадочно соображал…

Катрин де Ла Тремуй в очередной раз громко рассмеялась.

Её супруг обводил зал взглядом, от которого старались спрятаться. И только герцогиня Анжуйская, опустив веер и демонстрируя показное равнодушие, свои глаза не отвела, но стиснула ладони так, чтобы стало больно.

– О Боже, у вас кровь, мадам! – всполошилась дама де Прейль.

– Это от веера. Видите, ручка сломалась…

– Вам нужно немедленно уйти!

Вот теперь можно расслабить лицо. Теперь напряженную безразличную маску на нём может сменить так долго сдерживаемое страдание, и оно не вызовет злорадство Ла Тремуя, потому что будет сейчас вполне объяснимо.

Мадам Иоланда устало оперлась на руку де Прейль.

– Вы правы, уйдём, здесь очень душно.

Она поискала глазами короля.

– Его величество беспокоить прощанием не будем.

В жёлтом мареве светильников было видно как глубоко утонула рука короля в складках платья мадам Катрин.

Откуда-то подскочил Филипп де Руа.

– Могу я проводить вашу светлость?

Мадам Иоланда его едва заметила. Мелькнувшая только что мысль, заставила поискать глазами Рене, который присутствовал на приёме, мрачный и погружённый в свои мысли настолько, что даже матери поклонился издалека. Однако теперь его нигде не было видно, и мадам Иоланда, озабоченно озираясь, прошла мимо Филиппа.

– Какое утомительное празднество, – сказала она даме де Прейль, когда обе очутились в холодном тёмном коридоре.

Два пажа факелами освещали дорогу, распугивая уединившихся по углам распутников, и герцогиня вдруг тихо рассмеялась.

– Безумие… Двор копирует своего короля, а король стал истинным Валуа…

Из-за угла выскочила, закрываясь от света молоденькая фрейлина королевы. Следом за ней, оправляя штаны, вышел и степенно поклонился дворянин из свиты короля.

– А скажите, де Прейль, – задумчиво проговорила мадам Иоланда, – та девушка… Помните? Сорель, кажется… Аньез41. Она ведь была фрейлиной?

– Мадам Изабеллы, супруги вашего Рене.

– А… да. Красивая такая… Что-то вспомнилась вдруг…

Шаги мадам Иоланды ускорились.

– Хорошо, что мы ушли, – пробормотала она, воодушевляясь. – Я забыла о своей невестке, а ведь Рене сейчас будет слишком занят, чтобы заботиться о ней. Нужно немедленно написать Изабелле и, как можно скорее, пригласить ко двору. Моя бедная дочь-королева совсем заскучала без подруг…

Замок Сабль. Бретань

(зима 1430 года)

– Так вы уже маршал?

– Да. За Патэ. Жезл получил перед коронацией, если помните.

– Нет. Я помню только то, что получил сам – пинок под зад!

Артюр де Ришемон сердито постучал пальцами по колену и расстегнул пряжку на вороте.

Он только что приехал в замок к де Ре, и ему не нравилась чрезмерная предусмотрительность, которой окружил барон своё пребывание здесь. Всюду посты, заслоны, по три караульных на каждой башне, поднятый, как при осаде, мост, хотя ни о какой реальной опасности речи пока не шло…