Ремесленники, тащившие телегу, уже катили её обратно, пустую. «Видимо, подвозят к стенам камни для кулеврин», – подумалось Клод. Тот, который ей поклонился, смотрел теперь себе под ноги, устало и безнадёжно. И Клод, глядя на его лицо, горестно усмехнулась.

– Жанна не сбежит, – уверенно сказала она.

– Глупо! Глупо, – раздраженно дёрнул рукой хромоногий. – Всё и без неё будет так, как будет…

– Она не бросит Компьен! Я даже предложить ей этого не смогу. – Клод твёрдо посмотрела на обоих. – Просто буду теперь всё время рядом. И вы… если сможете, конечно. И господам Ла Иру и Ксентрайю надо сказать. С Жанной ничего не случится, если, хоть кто-то из тех, кто шёл за ней когда-то, будут теперь за ней смотреть… Мы больше не слепы – за это я вам благодарна, как никто! И вам, сударь, хочу сказать, – она обратилась к хромоногому. – Простите, что плохо думала о вас всё время, и боялась. Но теперь стало легче. И даже после всего, что вы сказали об опасностях для Жанны.

Лицо хромоногого сморщилось, как от боли. Хотя, на досаду тоже было похоже. Но, внезапно, он схватил Клод за руки и неловко, явно пересиливая себя, чтобы смотреть ей в глаза, зашептал:

– Де Вийо… Я не помню, называл ли себя тебе, но, запомни – де Вийо! Жак! Это имя моё… На всякий случай… Просто помолись за меня, когда вспомнишь!

– Хорошо, – озадаченная его непонятной страстностью, пообещала Клод.

А господин Экуй перекрестился.

* * *

Вылазка в Крепи увенчалась успехом. Авангард под командой Томаса Кирнела был разбит, и Жанна, вдохновлённая успехом, решила никого больше не слушать и взять инициативу в свои руки.

– Мариньи и Кларуа! – заявила она, хлопнув рукой по карте. – Гарнизоны там не сильнее Кирнеловского авангарда. Значит, нам по силам. Атакуем их!

– Слишком глубокий рейд, Жанна, – почесал за ухом Ла Ир. – Перейдём Уазу, и мост останется слишком уязвим для англичан, что засели в Венетт. Могут отрезать, а мы не успеем отступить.

– Успеем. Мы укрепим Компьен на тот случай, если бургундцы или англичане попробуют зайти с тыла. Городское ополчение сосредоточим на стене над воротами, на «бульваре» расположим стрелков, а возле моста с той стороны оставим лодки для отступления. Стрелки прикроют… Но, если и это не поможет, городское ополчение будет наготове…

– Быстро придётся драпать, – пробормотал Ла Ир, осматривая карту с равной долей удовлетворения и неуверенности. – Рискованно… Но я готов! А ты, Потон?

Ксентрай только молча кивнул, и оба, с вызовом, уставились на де Флави, ожидая от него возражений. Однако, комендант внимательно изучал карту и помалкивал. По его лицу было не разобрать, согласен он с планом атаки, или же нет.

– У вас есть возражения, сударь? – спросила его Жанна.

Де Флави поджал губы.

– Всего лишь уточнение…

С лицом человека, выполняющего тягостную обязанность, он обвёл пальцем изображение Компьена.

– Вот это место я обязан защищать любой ценой. Поэтому хочу предупредить – если кто либо из вас, в том числе и ты, Жанна, останетесь за воротами, когда я прикажу их запереть, вы там и останетесь. Прошу понять меня правильно.

– Здесь будет достаточно солдат, чтобы выйти нам на помощь! – вспыхнул Ла Ир.

– И затащить преследователей в город на своих плечах?! – Де Флави отрицательно покачал головой. – Силы вокруг Компьена собраны немалые. Если что… Одним словом, плен любого из вас будет горек, но потеря города станет настоящей трагедией. Поэтому одобрения вашему плану от меня не ждите. Я не уверен в успехе и никого не упрекну, если все мы закроемся здесь и будем только отвечать на действия наших противников… Хотите иначе – мешать не стану и, чем смогу, помогу. Но в разумных пределах.

Он покосился на Жанну, и что-то похожее на жалость промелькнуло в глазах коменданта. Однако, мимолётное сожаление тут же сменила обычная забота, которая не сходила с лица де Флави в последние дни.

– Хорошо, – сказала Жанна. – Завтра, в пять, выступаем.

Весь день накануне вылазки город готовился. И Клод готовилась тоже. К Ла Иру и Ксентрайю было не подступиться, но, глядя на то, с какими лицами они отдавали приказы своим солдатам, можно было не сомневаться – с Жанны они и так глаз не спустят. Господин Экуй раздобыл себе где-то отменный нагрудник и щит, пообещав держаться биже к Деве. И даже хромоногий де Вийо ухитрился пристроиться к тем ополченцам, которые пожелали принять участие в вылазке, и которые мало внимания обратили на его хромоту.

Оставалось что-то предпринять самой Клод.

О том, чтобы просить Жанну взять её с собой, речи быть не могло, но оставались Жан д'Олон и Раймон, не слишком тяжело, но всё же раненный в сражении у Крепи. Парень, конечно же, рвался идти со всеми. Однако Клод, вспомнив всё, что узнала когда-то у лекаря барона де Ре и, пользуясь тем, что для д'Олона она всё ещё оставалась мальчиком-пажем, весьма толково обрисовала господину оруженосцу все последствия незалеченной раны и напросилась Раймона заменить.

– Всё будет хорошо, – успокаивала она, забирая доспехи у негодующего на такое предательство Раймона. – Ты должен подлечиться, чтобы быть совершенно здоровым мужем! Ты ведь не шутил, когда собирался жениться на мне, правда? А зачем мне муж-калека?..

Раймон пыхтел, ругался, говорил, что жена-предательница ему тоже не нужна и грозил, что прямо сейчас пойдёт и напомнит д'Олону о распоряжении Жанны не допускать пажа Луи до опасных предприятий. Но Клод вдруг топнула ногой и так глянула на Раймона, что он притих. А потом и вовсе лишился дара речи, когда, вечно смирная девушка, приблизив к нему лицо, пообещала, что сама нанесёт ему тяжелую рану, если он попытается куда-нибудь пойти!