– Боюсь, что повесить тебе удастся только мой труп, – Ивар улыбнулся как можно шире. – Просто так я не сдамся, а чтобы взять меня, тебе придется перебить всю дружину. Поверь мне, это будет непросто.

– Ха! – взгляд усача чуть потеплел. – Отважные речи, но они вряд ли спасут тебя. В чем причина свары? Любой, кто был в гавани, подтвердит, что вы напали просто так, без причины.

– Это человек, – процедил Ивар сквозь зубы, – сжег мой дом.

– Нехорошее это дело, – Торд повернул голову к Храфну. – Ну а ты что скажешь?

– Два года назад они убили моего дядю, херсира Тормода, – сказал тот. – Кому мстить за него, как не мне?

– Тоже верно, – Торд задумчиво огладил усы. – Даже не знаю, как быть. Так, для начала пусть твои воины переберутся на свой корабль.

Заворчал Кари, побелели костяшки пальцев Ульва, сжатых на рукояти меча. Нерейд пробормотал что-то о родичах некоего усатого нахала, склонных к не самым мужественным поступкам.

– Делайте, что он говорит! – холодно сказал Ивар. – Быстро!

Послышался топот, на корабле Храфна стало много просторнее.

– Теперь пусть отведут драккар вон к тому причалу, – Торд поднял руку, указывая вглубь гавани.

– Конунг, что делать? – донесся встревоженный голос Эйрика.

– Плывите туда и ждите меня.

Арнвид хмыкнул, кто-то выругался, помянув дракона Нидхёгга и всю его чешуйчатую родню, послышался грохот встающих на место весел, потом заскрипело, заплескала вода.

– Вот и отлично. А вы оба, – палец Торда, похожий на колбасу с ногтем, указал сначала на Храфна, потом на Ивара, – идите за мной. Пусть конунг с вами разбирается.

Ивар вздохнул, поправил пояс и зашагал к носу, ощущая, как бока и спину жгут ненавидящие взгляды.

От замка, где обитал конунг Дюплинна, веяло грозной мощью. Стены бугрились, точно каменные мускулы, башни казались кургузыми и широкими, будто их распирало от скрытой внутри силы. У открытых ворот расположились стражи, высокие, широкоплечие, с длинными мечами на поясах. Блестели кольчуги, похожие на рыбью чешую.

На Храфна и Ивара воины посмотрели с интересом, тут же отвели взгляды.

Вслед за Тордом миновали ворота, прошли по пустому двору, где гулкое эхо отражалось от стен, заскрипели, открываясь, высокие двери из темного дерева, обитого железными полосами.

Ивар глянул как все склепано, оценил толщину досок – вздумай кто выбить такую дверь, намучается, словно пытающийся забраться на дерево пес.

– Конунг Сигтрюгг Шелковая Борода ныне вершит суд, – проговорил Торд мощным голосом.

В коридорах замка было прохладно, пахло камнем и прогорклым маслом. Сквозь бойницы падали узкие полоски света, бряцая оружием, ходили воины. Судя по их количеству, нордманны в Ирландии жили, ежедневно ожидая нападения.

Впереди открылась еще одна дверь, разрисованная так, что под краской не было видно дерева. Ивар разглядел сцены из саг – связанного Локи, плывущий Нагльфар, и рядом с ними незнакомые – висящего на кресте человека, лежащую на земле огромную голову…

– Много там народу? – спросил Торд.

– Нет, – ответил один из стражей, протяжно зевая. – Купец какой-то, и все…

Эта дверь открылась бесшумно, за ней обнаружился квадратный зал с низким каменным сводом.

На высоком кресле у дальней стены сидел грузный человек, борода опускалась ему на грудь, на одежде блестело золотое шитье. По сторонам от кресла располагались хмурые воины.

Еще один человек стоял на коленях, согнув спину, видно было, как вздрагивают его плечи.

– И ты, ничтожный, осмеливаешься просить меня о чем-то? – сказал бородатый, и в голосе его прозвенел гнев. – Прочь отсюда, иначе клянусь Святой Девой Морриган, мои воины вырежут тебе орла и оставят подыхать… До захода солнца ты должен убраться из города!

Стоящий на коленях поклонился, едва не ударившись лбом о пол, поспешно вскочил и побежал к двери. Ивар увидел красное, перекошенное от страха лицо, выпученные глаза.

– Что у тебя, Торд? – лениво проговорил бородатый, махнув рукой.

– Да тут такое дело, конунг, разрази меня Мьёлльнир… – в мощном голосе прорезалась неуверенность.

Сигтрюгг Шелковая Борода, хоть и располневший, выглядел мощным, точно выросший на просторе дуб. Под жиром угадывались могучие мускулы, чувствовалось, что хозяин Дюплинна в любой момент может взять в руки меч и вспомнить молодость, когда он был предводителем ватаги отчаянных викингов.

Слушая Торда, конунг разглядывал стоящих за его спиной людей. Назвавшийся Храфном Прямым вопреки прозвищу выглядел пришибленным, стоял согнувшись, в серых глазах тлел страх, как у человека, совершившего нечто постыдное.