— Я хочу тебе кое-что показать. Это не займет много времени. Прошу тебя, поедем.

Мистраль послушался, машина остановилась на знакомой лужайке.

— Хочешь посмотреть в последний раз? Я не знал, что тебе здесь так понравилось.

Кейт вышла из машины, подошла к высоким деревянным воротам, достала из кармана ключ, вставила его в замочную скважину и с трудом повернула. Мистраль в изумлении следил за ней. Кейт распахнула массивные створки и обернулась к нему.

— Входи!

— Что ты делаешь? Откуда ты взяла этот ключ? — Мистраль не собирался даже выходить из машины, не то что заходить внутрь.

Кейт вернулась к нему и протянула на ладони ключ.

— Возьми. Ключ принадлежит мне. Или, вернее, тебе. Если быть точной, это мое приданое.

Мистраль поперхнулся. Да, Кейт умела его удивить. И каков масштаб! Она ничего не делала кое-как и наполовину. Жюльен смотрел в ее серьезные, полные надежды глаза. Кейт никогда не выглядела нелепо, даже в эту минуту. Полная достоинства, она считала свое предложение вполне приемлемым, потому что она так считала.

— Ты станешь моим мужем, Жюльен? — спросила Кейт.

Художник молчал.

— Я люблю тебя, и тебе нужна жена. Тебе нужен дом. Сегодня днем я побывала у нотариуса в Фелисе и купила эту ферму. Прежний владелец умер, после него осталась только внучка, которой не терпелось продать этот дом. На следующей неделе в левое крыло переедут молодой фермер и его жена. Они наймут работников, чтобы те привели в порядок поля, посадки, виноградники. — Она остановилась на мгновение, но Мистраль все еще молчал. Кейт продолжала, рисуя перед ним заманчивые и четкие картины, словно выставляла на расстеленной на траве скатерти изысканные яства для пикника и выдержанное вино, приглашая его пировать. — Я ищу архитектора, чтобы он оформил твою студию. Я уже наняла опытного каменщика в Авиньоне. Завтра мы встречаемся здесь. С ним приедут водопроводчик и электрик. Здесь еще много придется сделать, прежде чем дом…

— Сможешь ли ты жить в деревне, в «Турелло»? — наконец прервал ее Жюльен.

— Судя по всему, я не смогу быть счастливой там, где нет тебя. Господи, помоги мне. Я и сама удивилась, когда поняла, что не в силах вернуться в Париж, оставив тебя зимовать здесь, а потом вернуться сюда в феврале под тем предлогом, что мне захотелось взглянуть на цветущий миндаль.

— Но я никогда не думал о женитьбе, — сказал Мистраль.

— Так подумай об этом сейчас, — с юмором заметила Кейт. — Пора заняться делом. Ты хорошо начал, но теперь предстоит самое трудное… Ты должен двигаться вперед, завоевывать новые земли, расширяться, создавать собственное государство… На это уйдут годы работы и много сил. Разве Флобер не говорил, что художники должны быть последовательными и обычными в жизни, чтобы быть страстными и оригинальными в творчестве?

— Я никогда не читал Флобера, — признался Мистраль. «Главное, — думал он, — состоит в том, что я хочу снова начать писать, и смогу это сделать только здесь».

— Жюльен, представь свою мастерскую в этом доме, откуда открывается вид на Фелис.

Кейт не стала сопровождать свои слова жестом. За нее говорил тот щедрый дар, который она предлагала Мистралю. Ее любовь не нуждалась в украшениях, чтобы ее заметили. Мистраль увидел перед собой упорядоченное, спокойное, великолепное будущее и понял, что это возможно.

— Подумай, — добавила Кейт, и ее голос задрожал от сдерживаемых чувств, потому что Мистраль все еще не дал ей желаемого ответа. — Подумай о турнирах по игре в шары, год за годом.

— Ты пытаешься подкупить меня, Кейт.

— Разумеется, — она крепко стояла на земле, все еще протягивая ему ключ на раскрытой ладони, серьезные серые глаза наконец согрелись теплом ее любви, которую она больше не скрывала. По выражению ее лица Мистраль понял, насколько слепо она верит в него и как она уязвима.

— Я пытаюсь придумать повод для того, чтобы сказать «нет», — медленно сказал Мистраль.

— И?

Он выскочил из машины и схватил ключ. Мистраль ощутил его тяжесть, и его затопило ощущение узнавания. Эта земля, эта женщина — вот его будущее. Они одновременно рассмеялись, это был смех сообщников, и это случилось не впервые. Так было с первой их встречи.

— Как непредсказуема жизнь! — воскликнул Мистраль.

— Люби меня немного, чтобы любовь продлилась долго, — пробормотала Кейт по-английски.

— Что это значит, моя умная, упрямая американка? — спросил он, привлекая ее к себе.

— Это стихи одного поэта, давно уже умершего. Когда-нибудь… ты поймешь.

— Нет, нет и еще раз нет! Это совершенно невозможно! Об этом не может быть и речи, — воскликнула Пола. Она выглядела настолько шокированной, что несказанно удивила Маги, предполагавшую, что ее покровительница повидала всякое.

— Но почему? — простонала Маги.