– Мы думаем, что стоит попробовать догнать этих «неуловимых мстителей», далеко в такую погоду они уйти не могли, да и следы в слякоти не скрыть никак.

– Хорошо, – повернувшись к остальным, Бурелом скомандовал: – Разбиться на пары, двигаем по следам, всем быть начеку, возможно, скоро встретим нашу цель. Стрелять во все, что только будет шевелиться. Пошли!

Прикрывая друг друга, группа спешно двинулась по следам человека и зверя. Отпечатки, уходящие вглубь чащи, петляли между аномалиями и буераками. Почву сильно пропитала влага, и цепочка следов была видна отчетливо. Настроение Бурелома начало улучшаться: «Глядишь, и не придется бегать за этими призраками по всей Зоне. Вальнуть обоих без зазрения – и в обратку, а там босс уже готовится к передаче дел и близкой пенсии. Вступить в свои права, поставить всех в согнутую позу и поиметь так, чтобы больше никто не мог ничего предъявить, вот как сейчас Прима. Он, конечно, прав, но я командир и мне решать, кому куда идти, и даже кому жить, а кому нет! – самолюбие Бурелома заиграло с новой силой. – Только выведите меня на этих уродов, а я уж с ними разберусь, да так, что вовек никому повадно не будет!».

Через пятьсот метров Прима со Шкаликом опять остановились и начали о чем-то ожесточенно спорить. Бурелом приблизился, Шкалик вытянул руку и показал на землю. Проследив за жестом, Бурелом опешил: отпечатки доходили до этого места и резко обрывались, словно оставившие их внезапно воспарили в воздух, да так быстро, что даже инверсионного следа не оставили… Шкалик в запале обежал полянку в радиусе двадцати метров, но дальнейших отпечатков человека и зверя не нашел нигде. Тут уж Бурелом окончательно растерялся и не знал, что предпринять. В любом случае, даже прыгающие на десяток-полтора метров аасмены оставляют идущие далее следы, а тут как ножом срезало – нет и все… Прима стоял посреди полянки в недоумении, Бурелом озадаченно смотрел на него, а Шкалик продолжал колесить вокруг них, как ищейка, вынюхивающая преследуемую жертву. Поближе подошли остальные члены команды. Узнав о произошедшем, Щепка затрясся всем телом и побледнел настолько, что цветом лица мог соперничать с вечными снегами в Заполярье или Арктике. Казалось, что еще немного и его придется нести дальше на руках, словно мешок с песком.

– Такого не может быть! Я видел в жизни многое, но чтобы следы уходили в ничто, впервые… Не иначе, действительно мистика какая-то! Неужели правду бакланила братва и мы имеем дело с призраками? Это действительно ничего хорошего не предвещает! – Шкалик был на грани помешательства. Подойдя ко всем, он сел прямо в грязь и задумался, уйдя в себя.

– А может, они шли в обратном направлении, чтобы мы подумали, будто они идут сюда?

– Это как? – Шкалик внезапно вышел из транса.

– Ну, как? Задом шли, а сейчас находятся где-то позади нас.

– А сюда-то они как попали?! Сам-то понимаешь, что говоришь?! Прилетели на крыльях ночи, что ли? Или их Зона то в одном месте, то в другом по велению волшебной палочки делает прямо из воздуха? Я же не идиот, знаю, куда следы ведут! И по направлению движения и по отклонению грязи в ту или иную сторону! – Шкалик был вне себя. – Тогда мы, братва, действительно имеем дело с призраками! Хоть режьте меня здесь, а я не знаю, что делать дальше! Лучше и правда повернуть назад!

– Заткнись! Хорош тут дебаты разводить! Нашелся оратор, тоже мне… – терпение Бурелома закончилось, он вновь держал в руке пистолет. Только начал его поднимать в сторону Шкалика, как неожиданно сзади ему в голову уперся ствол «Винтореза».

– Опусти волыну, командир, я тебя по-хорошему прошу, хватит дурить. Мы все тут в непонятках, и у всех нервы шалят. Сам говорил: чем нас больше, тем живее будем. Иначе я сейчас закончу всю эту бучу одним нажатием на спуск, тогда мы повернем обратно, только уже без тебя. На Зону списать можно многое, не забывай об этом и не зарывайся. Здесь все заинтересованы в том, чтобы убрать с дороги этого урода. Если каждый раз при нервной ситуации хвататься за пистолет, вокруг тебя не останется никого. А один в Зоне ты сможешь прожить не так уж и долго. Так что подумай хорошо и убери пушку, но учти, еще раз так взбрыкнешь, я за себя тоже не отвечаю. В подобной ситуации первая пуля, выпущенная мной, будет принадлежать тебе. А я, как тебе известно, никогда не мажу… Можешь обижаться, сколько хочешь, но я тоже хочу жить. Поэтому думаю о себе любимом в первую очередь.

Это была самая длинная тирада, сказанная Маркелом за всю его жизнь. С тем, что он выразил вслух мысли всех присутствующих, не мог не согласиться никто.

Бурелому и вправду стоило в этот момент задуматься над словами снайпера. Если уж он, всегда выдержанный и немногословный, вдруг пошел против начальства, значит, командир действительно в данный момент был не прав. Тот сделал вид, что понимает всю сложность данной ситуации и правильность действий Маркела, и опустил руку с пистолетом. Настороженный снайпер постепенно убрал ствол «Винтореза» от его головы и отступил на несколько шагов. Остальные молча, но сурово смотрели на командира. Только Шкалик завершил прерванную тираду:

– Да ты сам посмотри, неужели не видишь, что наши старания не приводят ни к чему хорошему? Не надо принимать меня за сумасшедшего. Я Зону топчу уже шесть лет и ни разу еще не видел ничего подобного. А тут словно все против нас ополчилось, гибнем, как мухи в навозе! Если дальше так же пойдет, обратно живым точно никто не вернется. У меня вообще создалось такое впечатление, что ты нас специально сюда повел на убой. Как будто это изначально и являлось твоей целью, а совсем не уничтожение внезапно исчезающего со своих следов призрака. Тут сама Зона ополчилась против человека, а ты, не понимая этого, готов всех нас стереть в порошок. Не похоже ли это на действия не совсем разумного человека?

– Хорош, Шкалик! – уже не выдержал Прима. – Не это сейчас важно. Гораздо важнее выяснить, куда же все-таки делся призрак. Давай еще раз осмотрим все вокруг, может, и найдем какую зацепку… – с этими словами Прима развернулся и пошел в обход полянки, тщательно осматривая, возможно, оставленные где-нибудь Лучником и зверем следы.

Шкалик, помявшись немного в раздумьях, безнадежно махнул рукой и направился осматривать другую сторону. Цапля со Щепкой остались под деревьями и озирались по сторонам. Туда же пошел Маркел. Внезапно, словно вышедший из оцепенения, Бурелом резко поднял пистолет и выстрелил вслед уходящему снайперу. Тот упал, а развернувшийся Цапля, соблюдавший до этого момента нейтралитет, пустил в Бурелома очередь из своего пулемета. Веер пуль откинул зарвавшегося главаря к крайним деревьям. Кубарем прокатившись по грязи, тот исчез за растущими на краю поляны кустами. И тут на открытое пространство с визгом выбежало несколько кабанов и ринулось в сторону Цапли и Щепки. Щепка сломя голову бросился бежать, а Цапля невозмутимо принялся поливать свинцовым дождем кабанью стаю. Но остановить немалого размера монстров он уже не смог. Живым тараном прошлись они по здоровяку, снеся его, как пушинку. Во все стороны брызнула кровь, разлетелись ошметки. Бандита не спасла даже хорошая броня, которую громадные клыки кабанов вскрыли как консервную банку. Находящиеся по разные стороны поляны Шкалик с Примой, отступая, стреляли в мутантов длинными очередями, а в это время к кабанам присоединилась пара свинорылов и несколько свирепого вида псов. Оставшимся членам группы ничего не оставалось, как поспешно ретироваться прочь. Разделившаяся на две почти равные части стая зверей, словно по чьей-то команде, устремилась в погоню за людьми.