– Нет, – Джерард проследил, как Зак протягивает руку в резиновой перчатке к подносу с инструментами, берет пинцет с зажатой в нем медицинской иглой и умело его перехватывает. Зак еще раз отметил про себя, что глаза у шотландца были не такие, как обычно. Пустые, словно он выкурил косяк. – На нас не напали… Слушай… Иди к Кэт, помоги ей. Прямо сейчас. Меня зашивать не нужно.

– К Кэт? – Зак, уже было изготовившийся шить, замер с занесенной иглой. – Ты мне можешь объяснить, что произошло?

– Я не… Не знаю. Она дома одна…, – он растерянно поднял глаза, – Зак, я ничего не помню…

Зак медленно перевел взгляд на руки шотландца, которые тот больше не прятал в карманах кожанки. И выругался. Костяшки пальцев были разбиты в кровь.

– Нет, – закрутил головой Джерард, – я не трогал ее.

– Нет? Не трогал? Что в таком случае с твоими руками? Почему твои кулаки разбиты?

Джерри застонал, как от пытки, опустил голову и вцепился израненными руками в волосы.

– Она жива? – помертвевшим голосом спросил Зак.

– Жива, – прохрипел Джерард, – иди к ней, помоги. Возьми ключ от квартиры.

Он полез в карман куртки.

– Помоги ей, Зак, пожалуйста...

– Конечно, я помогу ей, – резко ответил Зак, беря ключи из пальцев Джерри, – меня не нужно просить дважды. Кэт – моя подруга. Судя по твоему виду, там у вас что-то страшное произошло. Ты же понимаешь, что куда бы ты ни спрятался, ответишь по полной, если сделал ей что-то?

– Я отвечу, – без эмоций, словно эхо, отозвался шотландец, – я не буду прятаться, Зак. Что бы она ни решила. Я отвечу. Я буду ждать тебя здесь, никуда не денусь.

– Ладно, – беловолосый врач швырнул пинцет с иглой на поднос, так и не начав шить, – возьму аптечку и сразу выезжаю. Самому тебе еще чем-то помочь?

– Ты езжай, – Джерард поднял голову. Взглянул на Зака остекленевшими глазами, – А как вернешься, помоги мне сдохнуть.

– Ясно, – Зак вышел из бокса, скидывая на ходу халат.

– Джемма! – крикнул он на весь приемный покой, даже не думая соблюдать больничный устав о тишине, – готовь сумку! Быстро! У меня срочный вызов!

– Какой вызов? – вскочила из-за стойки Энн.

– Мой личный вызов, – рявкнул Зак, принимая плащ и аптечку от подбегающей Джеммы, – а ты, Энн, иди и зашей моего пациента! К чертовой матери!

Кэт лежала на кровати в позе зародыша, закутавшись в порванное платье. Не спала и не бодрствовала. Сознание бродило где-то на периферии между явью и сном. Ей виделся Джерри, его лицо, бледное, как мел. Шальное безумие в почерневших глазах. Он хватает ее, опрокидывает на спину, наваливается сверху, выбивая из нее дыхание. Она рыдает под ним, мечется, а он разрывает на ней одежду и грубо берет ее. Их тела соприкасаются, она чувствует его бешеную силу, изгибается, кричит, комната каруселью вертится вокруг них. Все расплывается в глазах. Реальность рушится. Существует лишь он. Она плачет от боли, и, сама того не понимая, вонзает ногти в его обнаженные плечи, глотая горькие слезы. Он терзает ее, словно голодный оборотень, жаждущий крови. И видение повторяется снова и снова.

Когда миновала полночь, Кэт кое-как поднялась, поплелась в ванную комнату. Необходимо было отогреться в душе, отмыться. Вода помогла, боль в теле перестала быть невыносимо острой, видения потускнели. Она возвращалась в спальню нехотя, завернувшись в махровый халат. Воздух комнаты, наэлектризованный негативом, вызывал приступы дурноты. Мечтая снова лечь, Кэт принялась расправлять кровать. И тут услышала, как хлопнула входная дверь. У нее чуть не подкосились колени. Шаги, сначала спокойные, прозвучали в гостиной. Вдруг ночной пришелец побежал. Влетел вверх по лестнице на второй этаж, грохоча ботинками по ступеням. Кэт закрылась подушкой, как щитом, схватив ее обеими руками. В страхе увидела, как дверь в спальню распахивается, ударяясь о стену. И внутрь врывается… Зак?!

– Кэт! – крикнул бой-френд ее лучшей подруги Адель, бросаясь к ней, – Кэт, ты жива?!

– Зак? – девушка уронила подушку и тяжело присела на край кровати, – откуда ты здесь взялся? Который час?

Он сорвал с себя плащ, бросил его на покрывало кровати. Подошел, опустился на колени перед ней и схватил ее за руку. По злой иронии, именно за правую руку. Кэт взвыла от боли, пронзившей запястье.

– Ты ранена?

– О Господи! Зак! Ты с ума сошел? Зачем так хватать?

– Я едва коснулся тебя, Кэт, – нахмурил белесые брови молодой врач, – у тебя, что, перелом запястья? Пошевели пальцами!

Кэт, сдержав стон, исполнила приказ.

– Нет. Похоже, не сломано. Вывих, – поставил диагноз Зак и, поднявшись, пересел на низкий пуф с мягким жаккардовым сиденьем, – я наложу тебе тугую повязку.

Он выпустил ее руку и дотянулся до своего докторского саквояжа, водрузил его на колени, раскрыл. Внимательно глянул на Кэт, сидевшую в приглушенном свете ночной лампы.

– Слушай, выглядишь ты неплохо. Я, самое худшее, ожидал найти твое бездыханное тело. А ты лишь слегка бледна.

– С чего бы это мне быть бездыханной? – Кэт прижала больную руку к животу, другой рукой придержала разъезжающиеся полы халата. – Каким ветром тебя сюда занесло?