— У каждого есть свои тайны, — ответил я вполголоса. — Но мои даже не назвать «скелетом в шкафу». Скорее уж, целое кладбище… Да-а. Похоже, именно мои ужасные тайны и привели меня сюда.

— Не слишком ли славное место для прокажённых грешников? — огляделась кругом она и провела ладонью по верхушкам ромашек. Тоненькие стебельки чуть дрогнули, подогнули свои головки под её прикосновениями, а затем снова встрепенулись и величественно вытянулись. На ромашках не осталось никакой черноты от её руки. Такие же белые и невинные.

— Ты права, что-то здесь не ладится, — произнёс я задумчиво.

Тут новоиспечённая Ева спрыгнула в яму. Села напротив меня, до сих пор ошалевшего, и продолжила рыть.

— Давай будем выкапывать твою могилу, а ты в это время что-нибудь рассказывай.

— Тебе не обязательно… не обязательно копать вместе со мной, — сказал я, снова почувствовав себя крайне неуклюже.

— Ну что ты. Мне совсем не тяжело. К тому же я хочу тебе помочь. И было бы неплохо сразу подружиться, да и впредь помогать друг другу. Верно говорю? Ведь мы совершенно одни на этом острове.

Я, задумавшись, снова промолчал.

— Послушай, Роман, — посмотрела она на меня, — ты можешь быть со мной открыт и рассказывать всё, что захочешь. Отныне мы с тобой всегда будем вместе.

— Всегда?.. — вымолвил я.

— Надеюсь, ты не против? — подмигнула она, растянув уголки губ.

— Я бы провёл здесь целую вечность, если можно.

— Ну, тогда всё в порядке! — одобрительно кивнула она.

Неужели я, и правда, буду до скончания времен здесь, на этом острове, вместе с ней?..

— Но ответив на три моих вопроса, ты исчезнешь, верно?

— Верно.

— Значит, моё любопытство может стать угрозой нашей дружбы?

— Именно. Любопытство — вообще зверь недостреленный. Зачем оно здесь, это любопытство? Оно только всё портит. Но при всём при том если захочешь что-то спросить — не стесняйся.

Я почесал голову, пытаясь осмыслить сказанное.

— Но разве тебе самой не любопытно узнать обо мне? — спросил я, выждав некоторое время. — Ведь ты хочешь, чтобы я рассказал о своей жизни. Разве не так?

— Это в твоих же интересах, понимаешь? Для тебя самого. Чтобы ты сам в себе разобрался. А я просто составлю тебе в этом деле компанию. Побуду рядом, выслушаю.

— Хм…

— Ну что, Роман, — игриво потирая ладони, произнесла Ева. — Ты мне, наконец, расскажешь, как оказался здесь? Или и дальше будешь со скепсисом глядеть на меня и на то, как я уже минут пять выгребаю эту землю из твоей могилы!

Стоит ли рассказывать ей что-либо? И не странно ли это? Впрочем, не странно ли всё происходящее? Если бы она не появилась, то ничего не пришлось бы вспоминать. Я бы и дальше продолжал оставаться наедине с собой. Растворяться в безмолвии и спокойствии. А теперь… теперь мне и самому захотелось разложить этот противоестественный и пока что непонятный для меня пазл. Но… зачем? Ведь мне и без этого хорошо!

— Ну? — всё вопрошала Ева, пропиливая меня нетерпеливым взглядом. — Ты, в конце концов, начнёшь уже?

Впрочем, если бы даже и не хотелось, то всё равно пришлось бы вспоминать… Девица крайне настойчивая. И громкоголосая.

— Не знаю, с чего начать, — сказал я. И тоже принялся рыть землю, выбрасывая её из ямы. — Совсем не помню последних событий. Полная темнота в сознании.

— Как можно совсем не помнить? Напрягись хорошенько!

Я ещё раз задумался.

— Увы.

— Что ж, — вздохнула Ева, запястьем убирая со лба прилипшие от пота волосы. — Тогда начни с самого начала. С того, что помнишь.

— С самого детства?

— Если считаешь нужным, то почему бы и нет. Начни с детства.

— Пожалуй, ты права… Но прежде, чем я начну, я хотел бы задать свой первый вопрос.

— Слушаю, — внимательно посмотрела она мне в глаза.

— Почему солнце не движется?

Ева выпрямила осанку и, чуть прищурившись, взглянула на небо.

— Если бы оно двигалось, — сказала она, — то тебя бы здесь не было. Застыло оно — застыло и время — застыл и ты.

Она выговорила это с такой обыденной интонацией, как будто дважды два посчитала. Затем снова нагнулась, сложила обе ладошки лопаткой и погрузила их во влажную почву.

— То есть мы сейчас находимся в неком… режиме паузы? — уточнил я. — Но ведь мы движемся, говорим.

— Это твой второй вопрос?

— Нет, не отвечай! — резко замотал я головой. — Я должен обдумать это сам. Иначе растрачу все вопросы впустую.