Наконец повесть была закончена. Окончательно обессиленная, Вероника упала на кровать и забылась в полубреду.

– Что с тобой, Вера?..
– спросил утром муж.
– Ты больна? Смотри, какие у тебя синяки, какие круги под глазами.

– Ничего, ничего, Саша. Подай мне то, что я вчера написала.

Тут же она поняла, что написала что-то необыкновенное. Строки стояли как литые. Когда она читала эту вещь то как будто какой-то гул проносился через ее сознание, и она испытывала те же ощущения что испытывала когда писала эту вещь. Мгновенная радость осветила ее лицо и голова упала на подушку.

6

– Малокровие. Обычная картина, - сказал врач, подавая рецепт.
– Рекомендую хорошее питание, отдых, полноценный сон. Пока серьезных нарушений не вижу. Хорошо бы отдохнуть в санатории, на даче.

7

Летние вечерние тени летали и порхали над улицей имени Вешних Вод прямо над ее пересечением с улицей Красная Сосна Тринадцатая улица.

– Слушай меня , Вероника, внимательно!
– говорил прапорщик Саша, только что вернувшийся домой со службы и поэтому не успевший еще снять сапоги.

Сегодня Саша был на овощебазе, поэтому он вернулся домой немного под шафе и ему хотелось поговорить.

С овощебазы Саша привез большую красно-малиновую сетку дефицитной картошки, а так же в автобусе он успел отметить день рождения своего товарища, тоже прапорщика. Поэтому ему хотелось или пообщаться с Вероникой или сходить на улицу Красная Сосна Одиннадцатая улица в пельменную.

– Поедем в деревню, к матери, - сказал Саша, - Врач говорит чтобы ты не работала, отдыхала. Вот и будешь отдыхать. Научишься карасей ловить. Потом пойдут грибы, опять же яблоки, фрукты. Ты, Вера, можешь в деревне с моей матерью провести все лето. Поедем, Вера! Поедем, Вера! Я возьму отпуск.

– В деревню я не хочу.

– Поговори тогда в своем Союзе Писателей. Хочешь, я туда схожу, сам поговорю. Может быть тебе дадут путевку в санаторий, в Дом Отдыха. У вас, у писателей, даже тут в Переделкино рядом есть какой-то дом отдыха.

– Да кто мне даст путевку, Саша? Ты же знаешь, я не литературный генерал.

– Не имеют права не дать. Вон как хорошо про тебя в газете написали.

– Да кто их читает, эти газеты.

Но газеты читали.

"Зеленая радость" неожиданно произвела фурор. Эту небольшую книжку объемом в два листа перевели на Западе и газеты написали что в Советском Союзе появился первый модернист.

– И единственный!
– зло сказала Вероника, прочитав "Литературную Газету".

Книги, как всем хорошо известно, чаще всего читают молодые девушки. Так было всегда. Так было и во времена поэтов Пушкина и Державина. Так было и в золотом предвоенном 1914 году, летом, перед самым началом Первой мировой войны, когда люди еще не подозревали и не догадывались что скоро начнется Первая мировая война. И девушки в тот год читали летом книжки на дачах: в саду на скамейке и на веранде. Молодые девушки и дамы составляют 80% читателей романов. Правда они не всегда дочитывают их до конца: потому что пришел Арнольд и читать уже некогда.

Поэтому неудивительно, что именно Вероника Тушнова, женщина-писатель, с ее глубоким знанием женской жизни и души вскоре стала самым популярным автором.

Аналогично, читатель, что если бы я был дамой, то уже давно стал бы самым популярным писателем на земле.

Журналы заполнились именем Вероники Тушновой. Ее имя склоняли на каждом углу, во всех обзорах и на всех заседаниях. Критики набросились на нее, как псы на серну.

Вдруг оказалось, что она единственная, кем всегда интересуется публика, кого можно всегда ругать, принимать, или не принимать, любить и восхищаться. Какой бы вопрос современности не поднимался, все опять упиралось в ее имя.

Вероника стала получать из секретариата Союза Писателей приглашения на всевозможные форумы и во всевозможные комиссии. На любом крупном культурном мероприятии она должна была обязательно присутствовать или показаться хоть на минуту. В Министерстве Культуры для этого держали специальную машину. То же самое было в Союзе Писателей. Было известно, что она нигде не задержится ни на одну лишнюю минуту.

Особенно полюбили ее вдовы умерших писателей. Иногда ей казалось, что она только для того и родилась, чтобы выступать на похоронах. То и дело она поднимала трубку и слышала хорошо знакомую фразу: " Николай Иванович Вас так любил!.. Или Петр Николаевич..."