– Так значит, этот ваш Боб сделал вам подарок, а потом вдруг взял и сразу умер? Бедный, бедный Боб! – усмехнулся Чаки, ощупывая корпус вокруг дисплея. – Какая трогательная история! Я так расчувствовался, что теперь целую ночь не сомкну глаз!

Потыкав в экран пальцами, китаец убедился, что он не сенсорный. А значит, к нему должна была прилагаться или клавиатура, или иной пульт управления. Их-то, судя по всему, Чаки и искал, полагая, что они открываются по тому же принципу, что дисплей.

Ничего у босса, однако, не вышло, но тут я был ему уже не советчик. Так же, как его программист, которого он позвал себе на подмогу. Возможно, коротышка и впрямь был матерым хакером, но установить контакт с незнакомым компьютером без клавиатуры он не смог. Вернее, смог бы, если бы подключил к нему свой ноутбук. Да только и здесь вышел облом – у ГНК не обнаружилось ни проводных, ни беспроводных портов.

– А в чем, собственно, проблема? – вновь подал я голос. – Ну, загорелся там какой-то экранчик, и что с того? С самой же техникой ничего не происходит, так что грузите ее в прицеп и увозите. Только посадите рядом с ней пару «менеджеров», чтобы они приглядывали за ней в дороге, и никаких проблем…

Чаки не ответил. Вконец отчаявшись найти у ГНК пульт управления, он выпрямился, устало опустил руки и, вздохнув, отошел к тягачу. После чего задержал задумчивый взгляд на мне, потом – на Вэе, а затем, подозвав к себе одного из головорезов – очевидно, командира, – стал о чем-то негромко ему говорить.

Судя по кивкам, которыми отвечал боссу командир, это был инструктаж, детали которого меня и Тана не касались. И все же интересно, о чем эти двое вдруг решили посекретничать? Уж не нашу ли дальнейшую участь они решали?

И правда, очень похоже на то. Но разве она не была решена, ведь нас уже пообещали отпустить живыми?

А так ли оно в действительности? Вон и взгляды, которые бросал на нас кивающий головорез, казались слишком недобрыми. Это Чаки был хороший артист, умеющий скрывать свои истинные чувства. Его же громилы обучались не лицемерить, а убивать. И когда им указывали на очередную жертву, то они со всей присущей им беззастенчивостью начинали смотреть на нее, будто на покойника, еще до того, как она таковым становилась.

Я нервно сглотнул и в надежде огляделся. Увы, в окрестностях автостоянки по-прежнему не было ни души, и никто не мог прийти нам с Вэем на выручку. А командир Триад, заметив мою нервозность, теперь, словно хищник, чуял мой страх и упивался им. Дослушав инструктаж и получив от босса ободряющее похлопывание по плечу, громила развернулся и направился ко мне, не сводя с меня холодного, немигающего взора. Автомат он держал на плече, но это меня не успокаивало – чтобы нацелить на нас оружие и выстрелить, ему понадобится не больше двух секунд.

И вот тут случилось такое, что ни один из присутствующих на автостоянке совершенно точно не предвидел. Такое, что перевернуло все с ног на голову, пускай всего за мгновение до этого ничто, казалось бы, не предвещало грозу…

Чем реальные роботы отличаются от тех, которых показывают в фантастических кинофильмах?

Перво-наперво своим внешним видом. Все киношные роботы создаются фотогеничными, поскольку режиссеров прежде всего волнует, насколько привлекательно или, наоборот, устрашающе его железный герой будет выглядеть на экране. Вот почему все самые знаменитые кинороботы обладают в большей или меньшей степени антропоморфными свойствами. Для того, чтобы вызывать у зрителя к себе максимальную симпатию либо антипатию. А о практичности их конструкций заботятся в самую последнюю очередь, ведь в кино можно оживить и заставить двигаться все что угодно, даже мертвецов.

Чего нельзя сказать о реальной жизни. В ней тоже иногда стараются придавать роботам те или иные человеческие черты. Но если этот робот в процессе своей эксплуатации не будет контактировать с простыми обывателями, его создателей не заботит, как он выглядит. Что позволяет им сэкономить на дизайнере, но не это главное. Любое по-настоящему практичное механическое устройство никогда не будет собираться по образу и подобию человека. Потому что человеческое тело – возможно, самый худший пример для подражания, когда речь идет об устойчивости, мобильности и эргономичности конструкции.

Робот, который предстал перед нами, когда я уже начал прощаться с жизнью, походил на человека не больше, чем автомобиль или токарный станок. Трудно сказать, с чем вообще его можно было сравнить. Водруженный на шасси, металлический «гроб» с дисплеем вдруг загудел, завибрировал, потом открылся и за несколько секунд трансформировался в нечто непонятное и довольно уродливое. Настолько уродливое, что этот колесный монстр вряд ли прошел бы кастинг на роль самого жуткого робота для фильма «Терминатор», куда, помнится, были приглашены даже гидравлический пресс и другое промышленное оборудование.