Феноменология такой логики заключается в самоявленной взаимопринадлежности тела, жизни, семьи, дома, предметов одежды и обихода, культуры, поэзии, достоинства: res clamat ad dominum – «каждая вещь взывает к своему хозяину». Всякий объект в человеческом мире (не сам по себе) выражает некоторую интенцию, некоторое предназначение, предпочитающее одного субъекта другому. Онтический порядок объектов строится как принадлежность бесспорному собственнику экосистемы, которым является человек.

Если же res clamat ad dominum, то dominus – глава, хозяин, господин, будучи относительно первым среди равных, должен договориться о своем статусе со всяким подобным ему. Другим людям-согражданам также присущ тот ценностный приоритет, который делает их хозяевами вещи.

Хроника какого бы то ни было договора также теряет убедительность, если не предполагает способности пользоваться властью и производить отбор, изначально заложенный в биологической очевидности субъектов договора. От действующих демократий до известных в истории тиранов – все утверждают онтическое основание права, настаивая на своей способности осуществлять юрисдикцию.

Онтическое основание тождественно тому, что онтопсихологическая школа называет онто Ин-се. Это то «изо», которое придает адекватность любому естественному, историческому и основанному на мнении праву. Именно оно утверждает или отрицает утилитарную функциональность закона, чем бы при этом ни были вызваны его появление и формулировка.

Эта онтическая сущность реальна для нас и может быть нами установлена лишь постольку, поскольку она соотносится с человеческим существом на этой планете. Этот человек, изолированный подобным образом, есть мера всех вещей, которые касаются человека. Любое право имеет силу и оправдание лишь до тех пор, пока оно полезно и функционально для онтическо-гуманистического «изо».

Цель закона действительна в той мере, в какой закон защищает индивида, даже если в рамках самого закона первично коллективное благо, а индивидуальное – вторично.

Первоочередная задача закона – защита всего того, что составляет биологический цикл человека, являющийся той необходимой предпосылкой, от которой зависит бытие или небытие индивида и его сохранение. Вторая задача – защита психического цикла, включающего все, относящееся к психической деятельности, – эмоции, волю, мудрость, эстетику и т. п. и, в частности, все те свойства ума или интеллекта, специфическим объектом которых является истина (бытие таково, каким его предполагает истина).

Первый долг всякого закона есть сохранение подлинной цельности индивида в соответствии с иерархией, раскрывающейся от биологического уровня к психическому. Второй заключается в обязанности индивида содействовать другим, чтобы заслужить уважение и извлечь пользу для себя самого; и распорядителем в этом процессе является закон.

В этом смысле необходимо отчетливо представлять себе общую цель законов, коль скоро они имеют силу в той мере, в какой выражают интересы, соответствующие достижению цели. Цель, в свою очередь, должна согласовываться с онтическо-гуманистическим принципом; только это сделает право подлинно самотворческим.

Из-за распространенного ныне либералистического ассистенциализма само собой напрашивается допущение, учитывающее крайности гражданского несогласия, согласно которому именно здесь находится исключительная сфера критического вмешательства граждан в законодательство. Когда в обществе легитимизируются свобода союзов, право на массовые забастовки, свобода педагогики, искусства, театра, публицистики и т. п. – решительно вопреки намерению закона, – оно очевидным образом одномоментно впадает в юридическую шизофрению.

Право удостоверяет свою легитимность лишь при условии, что оно поддерживает онтическо-гуманистическое основание и, реализуя цели законодательства, усиливает идентичность в истории этого основания. Самотворчество права заключается в его соответствии онто Ин-се человека.

В пределах этой легитимности право находит словесное выражение власти, обеспечивая выживание сообщества: коллектив первичен, индивид вторичен. По своей внутренней сути это должно быть циркулярное благо; это должно быть среднее или общее благо индивида для сообщества.

Отсюда следует, что никакая юрисдикция не способна позаботиться о внутренних, или трансцендентных, благах индивида. Всякий индивид по закону – больше единица оперативного действия, нежели личность. А потому всякий индивид должен сам заботиться о своем развитии как личности или «Я» в мире. Со своей стороны, закон также не вправе осуществлять притязания на способность человека обустраивать свой внутренний мир, где жизнь или бытие взывает только к себе.

Благо среднего уровня, которое так или иначе гарантировано законом, должно содержать минимальную основу существования индивидов и исключать какой бы то ни было физический ущерб.