Зайдя в фургон и плотно притворив дверь, Даша спросила:

– Что случилось, мама?

Яна сложила руки на груди защитным жестом.

– Представляешь, он мне заявил, что всю жизнь любил только меня!

– Ты ему веришь?

– Уж очень странно он выражал свою любовь. Я ему так и сказала. А он заявил, что в свое время я недостаточно была к нему… эээ… обходительна, поэтому он был вынужден искать утешения у других баб!

Даша принялась смеяться.

– Мама, я сразу поняла, что он тебя упрекает в своих прегрешениях. Это так стандартно.

Яна посмотрела на хохочущую дочь и вдруг засмеялась тоже.

– Как хорошо быть мужчиной! Какую бы пакость ни сделал, виновата всегда жена! Эх, и почему я не мужчина?

– При современном уровне медицины это вовсе не проблема.

– Стать мужчиной невозможно даже с помощью самых новейших достижений хирургии. Им надо родиться. Причем обязательно в России. Никаких обязательств, никаких обязанностей. Сплошные удовольствия.

В голосе матери звучала такая горечь, что Даша встревожилась. Обычно мать держалась легкомысленно, говоря, что дурочкам жить легче.

Нервно хихикая, Яна вынула ярко-розовое платье для коктейлей. Прикинув его на себя, повернулась к дочери и спросила:

– Не слишком ярко?

– Дело ведь не в платье, а в тебе. Как ты себя будешь в нем чувствовать.

– Да, как-то не по обстановке. Это не тусовка в Москве, где каждый старается переплюнуть соседа. Надо что-то поскромней.

Она вынула длинное платье, но тут же бросила его обратно.

– А, вот то, что надо!

В ее руках оказалось шифоновое полупрозрачное платье до середины икры на тоненьких бретельках. Она быстро натянула его, поменяла туфли, взлохматила волосы и покрутилась. Впрочем, «покрутилась» слишком сильно сказано. В тесном пространстве она еле повернулась вокруг себя.

– Ну как? Одобряешь?

Платье и в самом деле было симпатичным. И, хотя сквозь тонкие слои шифона просвечивало тело и нижнее белье, слишком откровенным его никто назвать бы не смог.

– Нормально. Иди и добей папашку окончательно.

Яна покивала головой.

– Нельзя сказать, чтобы я жила все это время только для того, чтобы увидеть его вытянувшуюся физиономию, но это все-таки чертовски приятно! Но тебе тоже стоит поменять имидж.

– У меня больше ничего нет.

– Какая ерунда! Зато у меня нарядов больше, чем требуется. Все равно все их я не надену. Размер у нас один, у тебя только рост повыше. Почему бы тебе не надеть розовое? Тебе-то оно вполне кстати.

Даше не очень хотелось переодеваться, но, чтобы угодить матери, надела розовое платье. И удивилась, до чего преобразилась невзрачная особа в зеркале.

Освежив макияж, они вернулись в зал. Максим сидел там, где они его оставили. Не заметно было, чтоб он с кем-то танцевал или участвовал в очередном конкурсе.

Завидев жену с дочерью, он встал им навстречу и поспешно отодвинул кресло для Яны. Устроившись, поудобнее, она непринужденно его поблагодарила:

– Спасибо за заботу, дорогой экс!

Касаткин удивленно захлопал глазами.

– Что за экс?

– Бывший. Экс-чемпион, экс-президент, экс-муж. Что тут непонятного?

Максим заскрежетал зубами.

– У меня вообще-то имя есть.

– Просто я так привыкла и менять свои привычки не считаю нужным.

Ее пригласили танцевать, и она, не обращая внимания на протестующего Максима, умчалась танцевать. Он с досадой следил за ее выкаблучиванием на эстраде. Во всяком случае, так он заявил дочери:

– Она с этими выкаблучиваниями все ноги себе переломает. Не маленькая уже.

Даша с подковыркой его успокоила:

– Папа, мама на таких тусовках бывает по нескольку раз в неделю. И танцует до утра. У нее большой опыт, так что не волнуйся, пожалуйста!

– Когда она была моей женой, она не скакала по разным сомнительным вечеринкам!

– Да, она мне говорила, что с тобой скука была смертная.

Максим даже поперхнулся.

– Скука? Смертная? Со мной?

Даша пожала плечами.

– Насколько я знаю, в последнее время перед разводом дома тебя практически не было. Ты не думал, что мама переживала?

– Не думал! Она такая была равнодушная, что я был уверен, что ей все равно!

Даша в изумлении посмотрела на отца.

– А если бы она себя так вела, тебе тоже было бы все равно?

– Нет, конечно!

– Вот и ей было не все равно. Просто она спасала остатки своей гордости.

– Да лучше бы она мне пару пощечин залепила! Я тогда, может, в себя бы пришел!

Даша холодно его одернула:

– Не ищи виноватых, отец. Кроме тебя, их нет. И почему ты думаешь, что мама к тебе вернется? Мне кажется, без тебя ей гораздо приятней. Она ведь не зависит от тебя и твоих денег. Она самодостаточный человек.