– Мне кажется, ты совершенно напрасно волнуешься. Это самый обычный ресторан. Он создан для того же, что и все прочие рестораны: поесть. А готовят здесь хорошо.

Игнорируя нешуточный испуг спутницы, Риккардо твердо взял ее под руку и повел внутрь. Встретивший их метрдотель с любезной улыбкой провел по длинному залу. Подвел к уединенному столику и усадил в глубокие черные кресла. Дженни через тонкие колготки ощутила прохладу кожи и поняла, что она натуральная. Посмотрела вокруг. Дубовые узорчатые ширмы, отделяющие столики друг от друга, синие расписные стены, свисающие с потолка китайские фонарики. В принципе, ей бы здесь понравилось, если б она не чувствовала себя не в своей тарелке.

Когда Риккардо подвинул ей меню, она быстро отказалась:

– Закажи мне, пожалуйста, сам. Я эти названия вижу в первый раз. Что-нибудь легкое, на ночь. Не хочу переедать.

Он пожал плечами и продиктовал официанту в национальной китайской одежде приличный перечень блюд.

Дженни в это время смотрела вокруг. Ей все здесь казалось чересчур. Она не привыкла к такой роскоши. Когда официант принес заказанные Риккардо закуски, она, попробовав, заметила:

– Вкусно, конечно. Но в нашем китайском ресторанчике за углом еда ничуть не хуже.

Риккардо свел в одну линию черные брови.

– Я, видимо, не так хорошо владею английским, как считал. Что это значит «ресторанчик за углом»?

– На самом деле он не за углом, а в конце авеню. Это просто такое выражение «за углом». Означает – близко.

– Понятно. Думаю, там ты бываешь достаточно часто. А в этом?

– Здесь – никогда. Я и в том-то была от силы пару раз. Некогда, да и дороговато для студентки. Я себя и здесь чувствую неуютно.

Риккардо успокаивающе положил ладонь на ее руку.

– Это с непривычки. Скоро привыкнешь. Главное, как говорят англичане, начать. Нам несут первое блюдо. Будешь есть палочками?

Дженни машинально взяла принесенные им официантом палочки и задумалась над словами Риккардо. Он сказал так, будто посещение подобных мест должно войти у нее в привычку. Или ей это опять только кажется? Наверняка она вкладывает в его слова совсем не тот смысл, что Риккардо. Не надо забывать, что хоть он и хорошо говорит по-английски, но английский для него не родной язык. Он же не знает, что она фантазерка, и с ней надо выбирать выражения.

Еда была вкусной, но была бы еще вкуснее, если б Дженни могла на ней сосредоточиться. Она даже ни одного названия поданного им блюда не запомнила, хотя прежде всегда интересовалась непривычными ее уху названиями. К тому же палочками есть было трудно, еще труднее, чем обычно, от охватившего ее волнения.

Риккардо что-то ей говорил, о чем-то рассказывал, но до нее все его слова долетали через какой-то ватноподобный густой туман. Будто он стоял на одном берегу Темзы, а она на другом. Впрочем, он, кажется, ничего не заметил. Она вовремя смеялась над его шутками, даже какие-то умные замечания вставляла. Но чувствовала себя глиняной куклой, которая может разлететься на мелкие осколки от одного его прикосновения.

Вечер подходил к концу. Немного осмелев, скорее всего от выпитых за ужином пары бокалов белого сухого вина, Дженни полюбопытствовала, что ей было совершенно несвойственно:

– А почему твоя мама живет в Лондоне, а не в Испании?

Риккардо промокнул губы салфеткой и как-то слишком спокойно произнес:

– Они с отцом давно в разводе. Это сейчас сплошь и рядом.

Дженни грустно кивнула, вняв предупреждению в его голосе. Но остановиться не смогла, уж очень ее интересовало все, что касалось Риккардо.

– Жаль. Мне очень нравится миссис Джонс. Порой она кажется ужасно одинокой. Твой отец снова женился?

– Нет. Он мне тоже порой кажется отчаянно одиноким. Но для мамы лучше, что она живет отдельно. Порой отец бывает уж очень… – Риккардо помедлил, выискивая подходящее английское слово, – своеобразным.

Дженни не считала слово «своеобразный» таким уж подходящим к ситуации, но поправлять не стала. Ей и без того все стало понятно. У маркиза Сантос слишком тяжелый характер, и от него лучше держаться подальше. Теперь она понимала миссис Джонс, не желающую прекратить свое одиночество. Она красивая женщина и наверняка могла бы найти себе пару, но жизнь с мужем, обладающим тяжелым характером, по-видимому, отвратила ее от всех мужчин вообще.

– А мой телефон узнавала твоя секретарша?

Риккардо отрицательно качнул головой. Не дай Бог Пепите узнать про это его знакомство! Тут же все будет доложено донье Аделине.

– Нет. Я попросил мне помочь знакомого детектива. Он мне и адрес матери разыскивал.

Дженни в изумлении уставилась на него. Он не знал адреса собственной матери? Это было так странно, и она уже приоткрыла рот, чтобы спросить, почему, но Риккардо суховато пояснил:

– Мы с ней не общались лет двадцать. Семейные проблемы. Но давай не будем об этом говорить, хорошо?