– Помогите! – кричало чудовище, оказавшееся человеком. – Помогите, убивают!

И тут ее взгляд упал на тело несчастной блондинки.

– Да, помогите! – произнесла та, которая не могла вспомнить своего имени. – Помогите мне, пожалуйста!

Но кричащая особа ее, конечно же, не слышала. Не оставалось ничего иного, как сделать к ней шаг, но особа завопила пуще прежнего и куда-то исчезла.

Еще бы, ведь она стала свидетельницей того, как некто склонился над мертвым, окровавленным, покрытым ранами телом с ножом в руках! А затем попытался напасть на несчастную свидетельницу!

– Это все не так, как вы думаете! – крикнула она, устремляясь за странной особой. Та была уже в другом помещении, полетела на пол, видимо задев ногой о кирпич, продолжала вопить и стенать.

Она подошла к ней, протянула той руку, желая помочь, но особа зашлась в крике. Еще бы, ведь в руке у нее был зажат окровавленный нож…

Она отшвырнула нож в сторону, склонилась над несчастной, но та продолжала орать. Внезапно послышался надтреснутый мужской голос:

– Оставь ее в покое!

Она обернулась и заметила плюгавого мужичонку в треухе, который сжимал в руке ржавый металлический прут.

– Соколик, как хорошо, что ты пришел! – застонала особа, отползая в его сторону. – Она с ножом была, около трупа… Там труп! Живот весь в крови! Это она все, она!

– Так и есть, она! – заявил тип, угрожающе размахивая металлическим прутом, но с места не двигаясь. – И другие наверняка на ее совести! Теперь мы знаем, кто людей убивает! Надо ментам ее сдать, тогда и Витьку выпустят!

Кажется, эта парочка был уверена в том, что она совершила это ужасное убийство.

А могла ли она сама быть уверенной в том, что не совершала его? Быть может, она в самом деле лишила жизни эту несчастную блондинку? Но эти люди вели речь и о других убийствах. Неужели она виновата и в иных преступлениях?

– Я никого не убивала! – произнесла она. – Помогите мне!

Особа в ватнике наконец доползла до мужичка, размахивавшего прутом, и, оказавшись под его защитой, заголосила:

– Не верь ей, соколик, не верь! Я сама видела, как она мертвой тетке в живот ножик всаживала! И взгляд у нее был такой безумный, и пена у рта! И рычала при этом, как собака бешеная! Она это, кто же еще, именно что она!

И откуда эта особа могла все видеть, если рассматривала труп всего пару мгновений? Конечно, у страха глаза велики, но самое ужасное, что этой особе ведь поверят! И дело было не в пене у рта и в том, что она якобы рычала, а в том, что обладательница ватника видела, как она якобы всаживала блондинке в живот нож.

То есть убивала ее!

– Вы должны мне поверить, я никого не убивала… – произнесла она и осеклась, потому что никто ей верить, конечно же, не намеревался. Эти люди были уверены в том, что она убийца. А обладательница ватника горела желанием дать показания, не оставляющие сомнений в том, что она стала свидетельницей убийства.

– Не подходи! – заверещал мужичок. – Я ведь в гневе ужас какой страшный и сильный! Зашибу вусмерть!

– Так, соколик, зашиби ее! Потому что это она людей убивает! Она! – вторила ему особа в ватнике. – Менты, поганцы, теперь поймут, что мы ничего не сочиняли. И что Витюшенька мой ни в чем не виноват!

Она не понимала, о чем говорят эти двое, однако, кажется, речь шла даже не об одном, а о нескольких убийствах.

Нескольких убийствах? Но ведь она не совершала ни одного из них! Или все же совершала?

– Этот нож… Я не знаю, как он оказался у меня в руке… – начала она, решила для чего-то отыскать нож и показать его этим людям, чем вызвала у них припадок. Мужичок швырнул в нее свой прут, который, впрочем, ударился о стену. Особа в ватнике забросала осколками кирпичей, а затем парочка ретировалась, опасаясь, что она бросится им вдогонку и растерзает.

Она же ничего подобного делать не намеревалась. Опустилась на пол и вздохнула. Затем поднялась, попыталась найти нож, но он затерялся среди валявшегося на полу хлама. Однако найти его требовалось во что бы то ни стало, потому что на ноже были отпечатки ее пальцев.

И следовательно, она была идеальным кандидатом в убийцы. Поэтому она принялась методично обыскивать комнату. Наконец что-то сверкнуло, и она заметила нож. Осторожно подняла его, начала старательно вытирать рукавом своего странного одеяния.