На ярмарке батраков — они существуют так же, как конские или птичьи, — фермерши на год нанимают работника, предварительно пощупав у него мускулы.

Среди батраков не редкость молодые, крепко сложенные парни, ни дать ни взять жеребцы, и через некоторое время склочница невольно принимается сравнивать его со стареющим пузатым мужем.

Сперва работник и хозяйка переглядываются, потом начинают тайком встречаться и заниматься любовью.

Вступают ли они в сговор? Как бы то ни было, в итоге муж становится лишним. Обычно склочница сама подсыпает ему в похлебку небольшими порциями мышьяк — яд, который прежде имелся на каждой ферме.

Через месяц, иногда позже — такое дело надо обделывать осторожно, — муж начинает жаловаться на желудок, на боли в области сердца. Деревенского врача это не удивляет: известно, что фермер имеет обыкновение выпивать в день четыре-пять литров вина, не считая нескольких стопок водки. И когда тот наконец, к великой радости склочницы, умирает, врач со спокойной душой подписывает свидетельство о смерти.

Комиссар утверждал, что из десяти, если не из ста подобных преступлений раскрывается одно, да и то случайно. Так что статистику установить весьма трудно.

А в заключение комиссар сказал:

— Пожалуй, наряду с убийствами из ревности это самое распространенное преступление.

Склочница никогда не торопится. Она выжидает, сколько положено, и только тогда выходит замуж за своего сожителя; даже если злые языки и пустят по округе слушок, доказательств-то нет. Известно, что в земле всех кладбищ содержится некоторое количество мышьяка.

А вот убийства из ревности гораздо чаще совершают мужчины, нежели женщины, и в каждом случае это происходит по-разному.

Эзоп, когда его спросили, что в мире лучше всего, ответил:

— Язык.

А когда его тут же спросили, что хуже всего, ответил столь же лаконично:

— Язык.

То же можно сказать и о любви.

Любовь, как майонез, либо удается, либо нет. К несчастью, любовь, которая не удалась, нельзя в отличие от майонеза подправить, добавив капельку прованского масла или еще один желток.

Любовь или чувство, которое за нее принимают, прокисает, портится все сильней и наконец, окончательно прогоркнув, превращается в ненависть.

И тут уж до трагедии всего один шаг.

В трагедиях на почве ревности убийца, будь то мужчина или женщина, редко пользуется отравой. Чаще всего орудием убийства становится дамский револьвер с перламутровой рукояткой калибра шесть миллиметров или кухонный нож.

Я знаю множество случаев, когда охваченный яростью мужчина хватал подвернувшийся под руку нож и наносил десять, двадцать, а то и тридцать или тридцать пять ударов.

Для таких у присяжных никогда не находится смягчающих обстоятельств. Один удар ножом, пожалуйста. Это вполне приемлемо и не настолько уж сенсационно. Но тридцать — это скорей смахивает на бойню; такое никак не укладывается в голове у нормального человека.

По закону для признания человека виновным необходимо, чтобы в момент совершения преступления, на которое его толкает непреодолимое побуждение, он находился в здравом уме.

Отравительница действует в течение долгого времени: она наблюдает, как страдает и чахнет ее жертва, но это не мешает ей подсыпать мужу новые порции яда.

И человек, пустивший пулю в жену или любовницу, скорей всего, действовал в здравом уме, равно как и тот, кто прикончил ее одним-единственным ударом в сердце.

Но для того, чтобы нанести двадцать или тридцать ударов, надо поистине не владеть собой, впасть в состояние предельного ожесточения.

Однако именно такой убийца дороже всего и расплачивается, хотя зачастую жертва в течение долгих лет доводила его до отчаяния, так что в конце концов он не выдержал.

Так наряду со стервами существуют и стервецы.

Среди тех и других имеются подлинные профессионалы, для которых убить все равно что выкурить сигарету. За свое полнейшее безразличие к чужой жизни они получили у газетчиков кличку «монстры». Но психиатры высказывают иное мнение, когда, запинаясь, докладывают в суде результаты обследования подобных типов.

Существуют чудовища, которые убивают ради убийства, как существуют глухонемые, слепые от рождения, хромые, горбатые и т. п.

Но глухонемым и горбатым не отрубают голову.

5 апреля 1978

Несколько дней тому назад во французских газетах был опубликован текст нового закона; он должен еще пройти через обе палаты, но, несомненно, будет принят. По этому закону у человека, умершего в больнице, клинике или у себя дома, врачи смогут взять любой орган, который им понадобится для пересадки другому пациенту.