Почему бы в дверь не постучать?

Что же стало на моем пути?

Почему мне в двери не войти,

Сесть за стол и тоже хохотать,

Будто мы знакомы с давних лет?

Что с того, что я им не сосед!

Я всегда молился на друзей,

На сердца, на руки их, на рот.

…Как сверкает лестницы пролет!

Эй, хозяйка,

Открывай скорей!

1936

Бессонница

Градусник разбивши,

я сижу за столом

В комнате, освещенной

уличным фонарем.

С моря слышится голос,

зов парохода. В путь!

Будто совести голос,

он не дает уснуть.

Я вижу Черное море

и голубой пароход.

Краснощекий, в трусах и майках,

кличет меня народ.

Но — напротив меня аптека.

Два тусклых ее огня

Никогда не угасают.

Они прожигают меня.

Они меня настигают…

Разбейтесь, двери аптек!

Неужто еще так много

на свете бинтов и калек?

.

Я вглядываться начинаю

и вижу во тьме ночной —

На синей бутылке кости

и череп… Неужто мой?

И я глаза закрываю,

но сквозь цветы и листы

Ко мне приближается запах

карболовой кислоты…

.

Люди с веселой кровью,

быстрее чем реки, — в груди!

Люди моря и люди неба,

силачи земли, — выходи!

Неужто еще не время?

На земле еще не светло?

Петухи земли не пропели?

Солнце земли не взошло?

Выходите, друзья, выходите!

…И в комнате — будто светло.

Как будто автобус проехал.

Как будто бы солнце взошло:

Лучи его так живы,

ярки и горячи,

Что я различаю пылинки,

проходящие сквозь лучи.

И в белой майке к дому

неизвестный товарищ идет

Плавучими шагами,

приоткрыв, как при пении, рот.

…В стекла ветку каштана,

мокрую от дождя,

Сильной рукой бросая,

он вызывает меня.

…Белые зубы сверкают.

Румянец в обе щеки.

— Больше не будет аптеки.

По ветру порошки!

Видишь плоды и корни?

Чуешь солнце земли?

Время топтать пилюли,

в печь, в огонь костыли!

Видишь? — И рукою

показывает вперед.

Рослый, от солнца черный,

движется там народ,

Как будто с целого мира

на праздник сошлись силачи,

Держа двухпудовые яблоки,

розы и калачи.

Как будто Земля созвала

лучших своих дочерей…

И слышится голос: — Это —

дети твоих детей. —