Еще до первого боевого вылета Захар поучал его:

– Стреляй только с малой дистанции, сто – сто пятьдесят метров, и короткими очередями. Три-четыре выстрела пушки по уязвимым частям. Бей по мотору, кабине, хвостовому оперению. Если перед тобой бомбардировщик, тогда по кабине стрелка – его нужно вывести из строя в первую очередь. Тогда уже можно ближе подобраться. Бомбер неповоротлив, но, чтобы сбить его, надо постараться. Ему один мотор подожжешь – он сбрасывает бомбы и на другом моторе уходит. И не верь в сказки, что пикировщик «Ю-87» – легкая добыча. Там и стрелок есть, а уж если вперед него проскочил, так он тебя сам из пушки приласкает.

На «яке» главное оружие – пушка, да запас снарядов мал. Сначала в снарядных ящиках сто десять штук помещалось в ленте, потом довели до ста тридцати, и это при скорострельности восемьсот выстрелов в минуту. Несколько длинных очередей – и боекомплекта нет.

Скорострельность пулеметов в два раза выше, но повреждения винтовочная пуля наносит небольшие, пулеметы хороши только для стрельбы по пехоте, при штурмовках, что для истребителей ПВО задача нехарактерная.

В небе было тесно от множества машин. Периодически вниз падали горящие или дымящие самолеты. Тихон не успевал даже рассмотреть – свои или чужие, взгляд не успевал фиксировать.

Мотор ревел на максимальных оборотах. Тихона то вжимало в кресло, то он повисал на привязных ремнях. И вдруг зашипел приемник:

– Двадцать второй – отбой! Идем на аэродром!

Двадцать второй – это он, Тихон. Осмотрелся по сторонам, но немцев не было видно. Уцелевшие в бою машины разворачивались и уходили на запад. Знать, бензина в баках осталось на четверть часа, только до аэродрома добраться.

Так же парой они и сели, благо ширина полосы позволяла. Уже в казарме Захар расспрашивать стал, что он видел. Однако Тихону и сказать было нечего.

Захар засмеялся:

– У меня вначале так же было, это уже потом весь бой видеть стал. И ты обвыкнешься. Если в трех первых боях не собьют, долго летать будешь.

Второй вылет оказался ночным, причем взлетела только их пара – посты ВНОС сообщили о пролете одного самолета.

Кругами над аэродромом стали набирать высоту. Ночью следовало опасаться своих же аэростатов – их поднимали на большую высоту.

По рации ведущему сообщили курс самолета. Как только Захар доложил на землю, что он занял эшелон, включили прожектора. Их лучи били ярко и высоко. Когда луч попадал на истребители, Тихон непроизвольно зажмуривался – яркий свет прожектора после полумрака кабины просто слепил.

Но вот прожектор поймал вражеский самолет, и на нем тут же скрестились еще два луча. Летчик попытался маневрировать, но прожектора удерживали его на перекрестье лучей.

Захар тут же приказал:

– Разворот вправо на тридцать и полный газ, догоняем.

Догнать оказалось несложно, это был транспортный «Юнкерс-52», относительно тихоходный. Он перевозил грузы и людей, а еще он десантировал парашютистов. Не для этого ли он направлялся в наш тыл?

– Подходим ближе! – Голос Захара в приемнике. – Только снизу, у него сверху пулемет.

Трехмоторный Ю-52 выпускался с 1932 года, и сами немцы называли его «Тетушкой Ю» за объемный фюзеляж. В пассажирском варианте он вмещал 17 человек. С начала боевых действий Германии в Европе выпустили военно-транспортный вариант. По обеим сторонам фюзеляжа прорезали квадратные отверстия, где установили по пулемету MG-15, а сверху, сразу за пилотской кабиной, – крупнокалиберный пулемет на турели. Ю-52 широко использовались в воздушно-десантных операциях, например по захвату острова Крит. Они же снабжали окруженных немцев продовольствием и боеприпасами зимой 1942 года под Сталинградом. Несмотря на три двигателя, самолет был тихоходен, на высоте развивал скорость всего 210 километров час, однако боевой радиус был велик – 650 километров.

– Сбрасываем скорость, стреляем снизу, с полусферы, – передал Захар.

На малой скорости истребители вели себя неустойчиво, да еще струи от винтов «Юнкерса» вносили свой вклад.

Захар сделал горку, дал очередь из пушки по правому двигателю и тут же ушел с переворотом вниз.

– Давай, двадцать второй, работай!

Тихон повторил маневр. Темная туша «Юнкерса» быстро вырастала в прицеле.

Он успел дать очередь из пушки прямо по брюху самолета и тут же отвернул, опасаясь столкновения. А где ведущий? Прожектор с земли освещал транспортник, а истребителя Захара не было видно в темноте. Так недолго столкнуться или потерять друг друга.

Захар ситуацию понял:

– Подхожу к транспортнику сзади. Следуй за мной!

Уже понятно. Тихон развернулся и увидел впереди транспортник. Почему же он не горит и не падает? В него стрелял из пушки Захар, стрелял Тихон. И самого Захара не видно, как ни напрягал зрение Тихон. И только когда ведущий открыл огонь, он стал заметен по вспышкам.

На этот раз попадание было точным: из правого двигателя вырвался огонь. Истребитель ведущего отвалил, уступив место Тихону. Прицел ночью не подсвечен, наводить приходилось приблизительно, по носу истребителя.